Рождественское благословение

Я мчался по празднично освещенному городу в сторону центра. В витринах сверкали огни, но магазины уже закрылись. Снова пошел снег, в воздухе танцевали крупные пушистые снежинки. На улицах почти никого не было, даже вездесущие ребята из Армии спасения разошлись по домам со своими красными котелками[3], и я чувствовал себя единственным человеком в мире, кто не сидит сейчас в окружении семьи.

Подъехав к универмагу «Уилсон», я с облегчением убедился, что он еще открыт. В обед я пробовал составить список покупок, но ничего не получилось: я не знал, что хотели бы получить в подарок мои родные.

Расталкивая немногочисленных покупателей, я поспешил в отдел игрушек, где обнаружил целые стеллажи с сотнями кукол Барби. Интересно, Лили не маловата для Барби? Не потеряла ли к ним интерес Ханна? Какие Барби считаются хорошими? Я бросил в тележку одну куклу, рассчитывая, что Кейт подскажет мне, кому из девочек ее подарить. В отделе электроники мой взгляд упал на плеер, и я решил, что Ханна уже должна интересоваться музыкой. А вот какая музыка ей нравится? В женском отделе я схватил красный свитер из кашемира – отличный подарок для мамы, но вспомнил, что у нее уже есть почти такой же. Я со стоном швырнул свитер на полку, затем снова взял его в руки, прикидывая, подойдет ли он Кейт. В прошлом году я подарил ей бриллиантовое колье стоимостью почти пять тысяч долларов, потому что Кейт жаловалась, что я не обращаю на нее внимания. Я хотел доказать, что она важна для меня, но мне это не удалось. Я не собирался повторять свои ошибки. Свитер отправился обратно на полку.

У меня в голове гудели голоса. «Как она могла?», «Давно пора!», «Если все кончено, забудь и иди дальше», «Но ты же любишь ее, и она тебя любит. Разве этого недостаточно?». Может быть, расставание пойдет нам на пользу, даст возможность посмотреть на все со стороны? Может, Кейт соскучится и придет в себя?

Снуя по магазину, я заметил, что из отдела в отдел носится какой-то странный мальчишка, снимает с полок вещи, вертит их в руках и кладет обратно, к явному неудовольствию продавцов. Один раз, когда я выбирал вязаный шарф для мамы, парнишка даже налетел на меня. «Простите, сэр», – не глядя, пробормотал он, и помчался дальше. Я нахмурился. Куда смотрят его родители! Мальчик продолжал перебирать вешалки с одеждой, разглядывая блузки, юбки и жакеты. Он задел рукой вешалку, и та качнулась вперед. Я снова огляделся по сторонам, и, не заметив никого, похожего на родителей, решил призвать его к порядку.

– Аккуратнее, мальчик, смотри, что делаешь!

Раздосадованный и усталый, я не глядя бросил в тележку еще несколько вещей и повернул к кассам. Проходя мимо отдела женской обуви, я снова заметил того парнишку. Он озабоченно перебирал все подряд туфли, босоножки и сапоги, выставленные на полках. Вдруг его внимание привлекла пара туфель на полке с уцененной обувью. Застыв как зачарованный, он долго разглядывал серебристые лодочки, украшенные красными, синими и зелеными стразами, потом сунул туфли под мышку и метнулся к кассе. «Везет как утопленнику», – сердито подумал я, становясь за ним. Впереди стояли еще несколько человек, накупившие кучи подарков, а кассир засыпал на ходу.

Я снова обвел взглядом магазин, пытаясь определить, где же родители сорванца. И наконец, понял, почему мальчик так взволнован: он не хочет, чтобы мама увидела подарок раньше времени. Я взглянул на свои покупки. Меня вдруг поразила мысль: я уже и не помнил, когда в последний раз волновался, выбирая идеальный подарок.

В детстве мы с братом до боли в руках вытряхивали из копилки все накопленное за год. Набив карманы монетами, вприпрыжку бежали в магазин «Все по десять центов» и искали на подносах с заколками самые крупные фальшивые бриллианты, затем переходили в отдел подарков для мужчин и выбирали самый нарядный галстук для папы. А однажды решили подарить ему не галстук, а длинную ложку для обуви, чтобы ему не приходилось нагибаться, надевая ботинки. Как весело было ходить за подарками! Мы носились по магазину, суетились, кричали, спорили и чуть не лопались от гордости при мысли о том, как обрадуются родители, получив наши подарки.

Наконец подошла очередь мальчика. Кассир отсканировал туфли и назвал цену: четырнадцать долларов двадцать пять центов. Мальчуган выковырял из карманов поношенных джинсов несколько мятых банкнот и горстку мелочи. Кассир пересчитал деньги.

– Здесь только четыре доллара шестьдесят центов, сынок.

– А сколько стоят туфли? – встревожился мальчик.

– Четырнадцать двадцать пять, – повторил кассир. – Попроси у мамы или папы еще немного денег.

– А можно, я принесу остальные деньги завтра? – упавшим голосом спросил мальчик.

Кассир улыбнулся, покачал головой и отдал ему деньги.

На глаза мальчика навернулись слезы. Он посмотрел на меня и дрожащим голосом произнес:

– Сэр, мне очень нужно купить эти туфли для мамы.

Я с ужасом понял, что ребенок обращается ко мне.

– Мама очень больна, а за ужином папа сказал, что сегодня вечером она уйдет от нас к Иисусу.

Я стоял не двигаясь, не зная, что сказать.