Рождество

— Нет ничего плохого в том, чтобы быть дураком, — заметил проходивший мимо Дурак, звеня бубенцами на остроносых башмаках.

— Я ищу своего отца, — пустился в объяснения Николас. — Он дровосек, и его зовут Джоэл. Он носит красный колпак. Глаза у него очень усталые, а пальцев всего девять с половиной. Он ушёл вместе с ещё шестью мужчинами. Они направлялись на Крайний Север.

Старуха внимательно посмотрела на мальчика. Лицо её из-за плотной сети морщин напоминало карту. Кстати о картах: она вытащила из кармана скомканный лист бумаги и протянула Николасу.

— Через нашу деревню проходили люди… Да, помнится, их было семеро. И они несли с собой карты. — Сердце Николаса подпрыгнуло от волнения. — Одну вот обронили.

— Они вернулись? — с надеждой спросил мальчик.

— Говорю тебе, с севера никто не возвращается, — покачала головой старуха.

— Спасибо, спасибо вам огромное! — воскликнул Николас и попытался улыбнуться, чтобы скрыть тревогу. Он подумал, что нужно отблагодарить старуху, но кроме ягод, у него ничего не было. — Пожалуйста, возьмите ягоды.

Старуха улыбнулась в ответ, и Николас увидел красные десны с пеньками сгнивших зубов.

— Ты хороший мальчик, — прошамкала она. — Возьми мою шаль. Скоро тебе понадобится вся тёплая одежда, что есть.

Николас чувствовал, что даже Миика, который путешествовал в тёплом кармашке, начинает дрожать, и не стал отказываться от подарка. Еще раз поблагодарив старуху, он пошёл дальше — теперь уже с картой.

Николас шёл и шёл: через равнины и скованные льдом озёра, укрытые белым одеялом поля и хвойные леса.

Как-то раз он присел под заснеженной ёлкой, стянул башмаки и посмотрел на ноги. Они были все в мозолях, а там, где не было мозолей, кожа покраснела и саднила. Башмаки, которые с самого начала держались на честном слове, теперь просто разваливались у него в руках.

— Всё без толку, — сказал мальчик мышонку. — Не думаю, что смогу идти дальше. Я слишком устал. И становится слишком холодно. Наверное, придётся поворачивать домой.

Но едва он произнёс слово «дом», как понял, что дома-то у него и нет. Был неказистый домишко близ соснового бора, но там его никто не ждал. Уж точно не тётя Карлотта. Что это за дом, если тебе нельзя спать в собственной кровати?

— Послушай, Миика, — Николас скормил мышонку кусок гриба. — Наверное, лучше тебе остаться в этом лесу. Посмотри на карту. Сомневаюсь, что из нашей затеи что-нибудь выйдет.

Николас и Миика уставились на карту: маршрут экспедиции был отмечен точками, похожими на следы на снегу. А на самой карте не было ни одной прямой линии. Перед ними лежал длинный, извилистый путь, который вёл через леса и в обход озёр к большой горе. Николас знал, что гора большая, потому что именно так она и называлась: Очень большая гора.

Вытащив мышонка из кармана, мальчик поставил его на землю.

— Беги, Миика. Оставь меня. Смотри, здесь есть листья и ягоды. Не пропадёшь. Ну же, беги!

Мышонок поднял на него остроносую мордочку.

— Листья и ягоды? Твоё предложение оскорбительно!

— Серьёзно, Миика, так будет лучше.

Но Миика лишь вскарабкался по ноге Николаса к нему на коленку, и мальчик со вздохом вернул мышонка в карман. Затем он растянулся на поросшей мхом земле, закутался в старухину шаль и уснул, хотя до вечера было ещё далеко.

Пока он спал, начал падать снег.

Николасу снилось, как ребёнком он отправился с родителями на озеро Блитцен. Папа вёз его на санках, а мама смеялась. И он был так счастлив в этом сне.

А потом что-то его царапнуло, и Николас резко открыл глаза. Миика скрёб крохотными коготками его грудь, попискивая от страха.

— Что такое, Миика?

— Просыпайся! — воскликнул мышонок. — Пришёл кто-то большой и рогатый!

И тут Николас увидел его.

Он стоял так близко, что мальчик не сразу сообразил, кто перед ним. Зверь не был похож на медведя, хотя размерами ему не уступал. Зато немного напоминал лося: тот же блестящий тёмно-серый мех и лобастая голова. Но с лосями Николасу сталкиваться доводилось, и это был точно не лось. Грудь животного — не серая, но белоснежная, — тяжело вздымалась; из неё вырывались странные звуки, словно в предках у него повстречались волк и дикая свинья. Голову венчали раскидистые бархатистые рога. Они походили на ветви деревьев, согнутые ветром.

Наконец Николас понял, кто это.

Олень.

Огромный, разгневанный олень.

Который смотрел прямо на него.

Глава 10

ОЛЕНЬ

Взгляд этого огромного зверя не сулил ничего хорошего. Тёмно-серый мех напоминал затянувшие небо снеговые облака. Олень повёл головой слева направо, потом вздёрнул морду и издал странный рокочущий звук, словно в груди его клокотал гром.

Миика снова испуганно пискнул. Николас вскочил на ноги.

— Хороший олень! Хороший мальчик! Ты же мальчик?.. — Николас посмотрел вниз, чтобы убедиться. — Да, ты мальчик. Всё в порядке. Я тебя не обижу. Хорошо? Я друг.

Эти слова не возымели никакого эффекта.

Напротив, они только побудили оленя встать на дыбы. Теперь он нависал над Николасом, и копыта рассекали воздух в опасной близости от его лица.

Николас вжался спиной в дерево. Сердце отчаянно колотилось о грудную клетку.