Рождество каждый день

– Мэри. Ты не спишь? – неуверенно прошептала Бридж, не желая беспокоить, если та действительно не спала.

– Да. Не могу заснуть.

– Я тоже. Не знаю, почему. Обычно у меня нет проблем, и дело не в кровати. Прошлой ночью я спала как младенец.

– Я тоже, – сказала Мэри. – Я никогда не могла заснуть в канун Рождества, когда была маленькой. Я боялась, что проснусь, когда придет Санта, и он не оставит мне подарков. Однажды я проснулась и увидела его в красном костюме в углу моей спальни, перевернулась и зажмурила глаза. Я подумала, что если я его не вижу, то и он меня не видит. Должно быть, я напугала себя до комы, потому что мама разбудила меня на следующее утро, так крепко я спала.

– Ха! Ты, наверное, была единственным ребенком в стране, который не вставал раньше пяти часов.

– Сантой был папа, конечно. Когда он умер, и мы разбирали некоторые вещи из его гардероба, я нашла его костюм. Он хранил его все эти годы.

– Как мило, – сказала Бридж.

Она никогда не сможет вернуть свое детство, но на их первое Рождество Люк нарядился в красный джемпер, шапку с меховой опушкой и бороду, которую он сделал из ваты и картона, и положил ее подарки в наволочку у изголовья кровати. Она проснулась, спросила его, что он делает, а он притворился Сантой и глубоким голосом сказал ей засыпать. Он купил ей набор кукол «Polly Pocket Fashion Star», игрушку из пушистого войлока, игру «Мышеловка» и другие вещи, которые, как она сказала ему, она внесла в свои рождественские списки, когда была ребенком, но так и не получила. Он разыскал их на eBay[43]. И это еще одно воспоминание, которое она похоронила вместе со всем остальным хламом Люка.

– Похоже, твой отец был хорошим человеком, – продолжила Бридж.

– Ты права, Бридж.

– Вы были очень близки?

– Очень. Я была настоящей папиной дочкой.

– Я никогда не знала своего отца, – рассказала Бридж. – У меня был отчим. Даже больше одного, но я держалась от них как можно дальше.

– Как печально.

– Нет смысла жаловаться. Прошлое сделало меня стойкой. Люк был первым человеком, кто дал мне настоящую привязанность. Думаю, я вернула долг, потому что подарила ему идею «Мальчика-саженца».

Мэри приподнялась на локте.

– Быть не может!

– Еще как может, – ответила Бридж, ощущая гордость в груди.

В соседней комнате Люк спросил Джека, не спит ли он, хотя было очевидно, судя по его ворочанию и недовольному фырканью, что он не спал.

– Извини, не могу заснуть. Не хотел тебя беспокоить, – ответил Джек.

– Все в порядке. Я тоже не могу заснуть.

– Слишком тихо, – сказал Джек. – Я не привык к этой сельской тишине, приглушенной снегом.

– Понимаю тебя. Я недавно переехал из города в деревню, и мне понадобилась целая вечность, чтобы привыкнуть к этому.

Они прислушались к небытию на несколько ударов сердца, прежде чем Джек заговорил снова.

– Интересное имя, «Мальчик-саженец». Откуда оно взялось?

Люк усмехнулся.

– Бридж. Это было оскорбление, которое она бросила в меня вместе с большой головкой брокколи, из-за которой у меня на пару дней оставался обесцвеченный, если не черно-синий, глаз. Перефразируя ее слова, это звучало примерно так: «Вот тебе, мальчик-саженец, сделай из этого миллион».

Джек издал впечатленный свист.

– Вау, это… поразительно. Я не слишком силен в словах, но могу сказать, что ты вырастил адское растение из этого маленького словесного семечка, забавно.

– Джек, я не питаю иллюзий, что невольно пожертвованное название компании сыграло важную роль в моем успехе, даже если я разозлил Бридж настолько, что она ударила меня овощем, и, черт, в тот момент она действительно была в ярости. Тогда я только что сказал ей, что подумываю уйти с работы, потому что хочу отдать всего себя новому предприятию по производству вегетарианской пищи – я, не умеющий даже яйца сварить.

Он посмеялся над глупостью ситуации, хотя в то время это не казалось таким уж забавным, ведь это была самая безумная из импульсивных авантюр. К тому же он всегда считал, что вегетарианцы сродни цирковым уродам, наряду с четвероногой дамой и человеком с задницей вместо головы.

– Название застряло у меня в голове и всегда звучало ее пронзительным голосом, – продолжил Люк. – Каждый раз, когда я натыкался на камень преткновения, я вспоминал, как она кричала мне это, и это подстегивало меня. Я не мог допустить, чтобы она подумала, будто я потерплю неудачу.

Джек легко представил себе эту сцену. Рядом с разъяренной Бридж даже Медуза выглядела разумной.

– Значит, она не пыталась присвоить себе имя «Мальчика-саженца»? – спросил он Люка.

– Конечно, пыталась; сразу после того, как мы расстались в последний раз, она сказала мне, что будет требовать от меня три четверти заработанного, и это очень много, потому что я зарабатывал деньги быстрее, чем относил их в банк.

Джек поднял брови.

– «Расстались в последний раз»? Сколько раз вы расставались в общей сложности?

– Я слышал, что парам требуется около пяти или шести ложных попыток, прежде чем они окончательно разойдутся. Думаю, в нашем случае их было около тридцати двух, – сказал Люк с долгим тягучим вздохом.