Рождество по-новорусски

По памяти он процитировал несколько статей из Уголовного кодекса о нападении на сотрудников милиции, зачитал избранные места из инструкции о применении огнестрельного оружия, описал последствия этого применения для себя и для Шмеля со товарищи. Из краткого, но поучительного выступления подполковника следовало, что он, подполковник Гринчук вместе со своим подчиненным, проявляя массовый героизм и альтруизм, спасли напавшим на них идиотам не только свободу, но и саму жизнь, дороже которой на свете нет.

В последних словах своего выступления, Гринчук попросил Владимира Родионычу объяснить, в чем именно действия оперативно-контрольного отдела нарушили хоть какой-нибудь закон.

Залегла пауза, тем более тягостная, что Полковник ясно понимал, конструктивного выхода из нее нет. В принципе, должно было последовать извинение Владимира Родионыча. но извинения этого, естественно, ждать было невозможно, так как начальник оперативно-контрольного отдела, не нарушая правил приличия, сумел достаточно ясно объяснить начальству свое к нему отношение.

Владимир Родиныч молчал, выстукивая пальцами какой-то марш на крышке стола. Молчал и Юрий Иванович, демонстрируя всем своим видом, что ждет ответа на свой вопрос.

– М-да… – сказал Полковник, пытаясь придумать, как разрядить ситуацию.

Зазвонил телефон на столе перед Владимиром Родионычем.

– Слушаю, – величественно произнес Владимир Родионыч.

Выслушав, что ему говорили по телефону, Владимир Родионыч устало сказал:

– Хорошо, я разберусь. А вы сделайте, как он просит. Ну, или требует.

Полковнику показалось, что в уголке губ у Гринчука показалось подобие улыбки. Полковник тяжело вздохнул.

Но хозяин кабинета не взорвался. Он положил трубку на телефон и с выражением безмерной усталости посмотрел на Гричука:

– Это вы послали своего помощника к Липским за фотографиями Леонида?

– Да.

– И зачем они вам понадобились?

– Мы их отдадим цыганам. Они поищут.

– Похитители потребовали, чтобы мы не привлекали к этому милицию.

– Так вы определитесь, милиция я или не милиция, – предложил Гринчук.

– А если я скажу, что вы милиция, вы перестанете лезть в это дело?

– Нет. И даже если скажете, что я не милиция. Меня обвинили в том, что все это произошло из-за меня. Тут уж, извините, дело принципа.

– Но вы понимаете, что из-за вашего принципа может погибнуть ребенок?

– Я бы этого ребенка и сам удавил. Но по роду своей деятельности, я должен защищать не только тех, кто мне лично приятен. И вы, наверное, удивитесь, если узнаете, каких сволочей мне приходилось защищать.

– Не удивлюсь, – вздохнул Владимир Родионыч. – Но ведь они…

– Они не сделают ничего. Поясняю. – Гринчук встал с кресла и прошелся по кабинету.

– Первое. Кто-то убил двух тренированных телохранителей и похитил парня. Чисто, не засветившись. Второе. Здесь явно была засада, а это значит, что похитители четко знали, когда машина будет ехать. А, кроме того, что в тот день машина будет одна и только с двумя охранниками. Из этого следует, что кто-то навел ребят на Липского.

Гринчук остановился перед Владимиром Родионычем и вопросительно посмотрел на него. Тот пожал плечами. Полковнику пока рассуждения Гринчука казались логичными.

– Трудно себе представить, что похитители не понимают, что, получив деньги, они вынуждены будут прятаться. Сколько попросили?

– Два миллиона, – сказал Полковкник.

– Это вам не мелочь по карманам тырыть, – поднял палец Гринчук. – Это два миллиона. Таскаться с наличкой – себе дороже. Начать тратить – самоубийство. Провернуть через банк…

– Не получится, – сказал Владимир Родионыч. – Это я вам говорю.

– Нужно бежать. Как? К тому же, внезапное бегство пацанов мгновенно привлечет к ним внимание. Так? Так.

Гринчук пощелкал пальцами.

– И скажите мне, бестолковому, стоят ли два миллиона таких проблем? Это ж сколько нужно подумать, прежде чем решиться взять сына одного из ваших новых дворян?

– Случайно… – предложил версию Полковник.

– Засада, – напомнил Гринчук. – Отсюда следует, что похитители либо не боятся трудностей, либо просто не понимают, во что ввязались. Я думаю, второе. Кто-то пригласил со стороны специалистов, навел их, а потом расплатится с ними и заберет себе деньги. Лично я бы с ними не делился. Они ведь могут потом сболтнуть лишнего. А если заказчик один из ваших, то это ему будет стоить очень дорого. И Ленчик наш любимый в этом случае не нужен в живом виде. Это, кажется, все было у меня в выступлении под номером два. Теперь – номер три.

– Они требуют не привлекать милицию. Обычное, я бы сказал, банальное требование, почерпнутое из западных фильмов. Я очень люблю нашу милицию, но совершенно не понимаю, чем она опаснее ваших секьюрити. Они торопятся, это понятно, поэтому требуют два лимона, а не десять. Ясно. Теперь милиция в моем лице, или в чьем-нибудь еще начинает искать Леню. Действия ребят? Убить Леню – потерять деньги. И все равно рисковать попасться. Лучше немного попсиховать, поугрожать, но согласиться подождать… Это ничего, что я стихами?

– Вы большой циник, Юрий Иванович, – с некоторым, впрочем, одобрением в голосе, заметил Владимир Родионыч.