Рождество по-новорусски

– Я стараюсь. Если мы все время будем требовать у них разговоров с Леней, то они будут сохранять ему жизнь до конца. Или до того момента, когда мы их найдем.

– А если они его убьют.

– А это будет значить, что они его собирались убить в любом случае. Ву компране?

– Вполне, – кивнул Владимир Родионыч.

– Значить, искать нужно в двух, стало быть, направлениях, – заключил Гринчук. – Первое, искать среди ваших, кто мог заказать. И почему. Его все равно бы украли в этот день. Просто все это случайно совпало с моим выступлением. Нельзя так быстро собрать команду. И, кстати, искать нужно среди тех, кто был на балу.

– Были почти все, – вздохнул Полковник.

– Тогда, кстати, выяснить, почему почти. Почему не приехали те, кто не приехал. Найдем заказчика, найдем Ленчика. И второе направление – тупо искать чужих в городе. И Леонида. Все. Еще, правда, можно молиться одному из богов. Или всем сразу.

Гринчук аккуратно поддернул джинсы и сел в кресло. Закинул ногу за ногу.

– И какова вероятность… э-э… удачного освобождения? – спросил Владимир Родионыч.

– Процентов десять, – сказал спокойно Гринчук.

– Вы только отцу этого не говорите, – предупредил Полковник.

В дверь кабинета постучали.

– Да, – ответил Владимир Родионыч.

В кабинет заглянула секретарша:

– Приехал Игорь Иванович Шмель.

Владимир Родионыч кашлянул и посмотрел на Гринчука. Тот улыбнулся. Очень мило.

– Пригласите, – сказал Владимир Родионыч.

– И чаю ему приготовьте, – громко сказал Гринчук. – И непременно – горячего.

– Приготовьте, – подтвердил Владимир Родионыч. – И коньяку.

Вошел Шмель. На правой щеке у него запеклась кровь.

– Присаживайтесь, Игорь Иванович, – указал Владимир Родионыч ему на пустое кресло, напротив Гринчука.

Шмель молча сел.

– Мы тут начали обсуждать проблему, – сказал Владимир Родионыч.

– И нам очень не хватает вашего холодного, как я надеюсь, разума, – добавил Гринчук.

– Где Егор? – спросил Шмель.

– В неотложке. На него напали хулиганы. Избили.

– Он об этом знает? – спросил Шмель.

– Когда мы уезжали – еще не знал.

Шмель молча достал из кармана куртки телефон набрал номер. Дал указания. Спрятал телефон.

Шмель умел держать себя в руках. И умел признавать поражение. Во всяком случае, временно. До тех пор, пока не появлялась возможность реванша. А пока пусть подполковник потешится. Может, оно все так произошло и к лучшему.

– Юрий Иванович нам здесь начерно обрисовал ситуацию, как она выглядит с его точки зрения, и даже предложил свои варианты решения. Я попрошу Полковника ввести вас в курс событий, а потом мы вместе все еще раз обсудим.

– Значит так, – тяжело выдохнул Полковник. – Они потребовали два миллиона.

Наталья Липская повторяла эту фразу уже почти два часа. Слова оставались без изменения, менялась только интонация. От ужаса до злости. И отчаяния.

Липская ходила по трехэтажному особняку, построенному по ее личному эскизу, и повторяла: «Два миллиона долларов». И что ее поразило больше всего, это то, что муж, Олег Анатольевич, сообщил, что легко может собрать такую сумму. К завтрашнему утру. Или даже к сегодняшнему вечеру.

А когда деньги нужны были ей, то приходилось просить, а потом и ожидать целыми днями. На последнюю свою шубу Наталья Липская денег ждала почти неделю. А это не два миллиона долларов.

Два миллиона долларов.

Два миллиона. Два миллиона. Эти деньги будут отданы неизвестным подонкам для того, чтобы выкупить подонка известного. Было, правда, во всем этом и нечто хорошее, обнадеживающее. Муж сказал что-то о том, что больше не собирается оставаться в этой стране, и что сразу после освобождения Леонида, соберет всех и увезет куда-нибудь на южные острова. Это было неплохо.

Но два миллиона долларов!

Горничная, повариха и няня старательно прятались. Когда Наталья в таком состоянии, ей на глаза лучше не попадаться. Последний раз она была в такой ярости, когда на приеме оказалась за одним столиком с дамой, дерзнувшей нарядиться в точную копию ее платья. Тогда истерика продолжалась неделю и привела к появлению нового, совершенно парижского и абсолютно эксклюзивного платья.

Теперь…

Два миллиона долларов.

Наталья Липская отправилась на кухню, наорала на повариху, которая не может, дебилка, поддерживать кухню в приличном состоянии. Повариха клятвенно пообещала, что сию же минуту начнет уборку, Наталья открыла, было, дверцу холодильника, но тут же одернула себя.

Лишние килограммы всегда будут лишними килограммами. А если они действительно поедут жить на острова, то купальники станут ее основной одеждой.

Наталья представила, как будет выглядеть ее шикарное загорелое тело на фоне тропической экзотики, и настроение почти улучшилось.

И, как это бывает в жизни и в кино, зазвонил телефон. Именно в этот момент.

Зазвонил не общий телефон, по которому иногда звонят даже горничной, а ее мобильный телефон, номер которого знают только самые близкие. Наталья взглянула на номер звонящего. Совершенно незнакомый набор цифр.

– Слушаю вас, – промурлыкала Наталья.

– Это я, – сказал Леонид.

– Леня? – воскликнула Наталья.