Рождество с детективом

– Каки-таки серьги? – Григорий завертел головой. – Ничего про это не знаю. Расчет взял, когда уходил – он мне полагался. А больше ничего не брал. – Он хотел перекреститься, но передумал брать грех на душу.

– В участок его, – распорядился Алексей. – Пусть посидит – подумает.

Стражи порядка подхватили садовника под руки и повели на улицу.

У повозки Бобрихин остановил его.

– Попробую еще раз спросить. Серьги-то здесь или у твоей сожительницы? Учти: сделаем обыск – найдем.

– А ищите, – равнодушно отозвался Григорий. – Что у меня есть? Лапти рваные да рубаха залатанная. Все вашим будет.

Его безразличие натолкнуло на мысль, что садовник продал драгоценность. Но как узнать, кому и где?

Полицейские втолкнули преступника в повозку, а Алексей вернулся в комнату Григория.

Хозяин, скорняк маленького роста, с бурятским разрезом глаз, божился, что ничего не знал о постояльце.

– Он мне, барин, заплатил, сколько я попросил, остальное мне ненадобно.

– Если здесь найду краденые товары, пойдешь за ним следом, – предупредил Алексей, подозревая, что этот простоватый на вид мужик тоже имеет отношение к ограблениям, во всяком случае, помогает сбывать краденое.

Скорняк забеспокоился:

– Ежели чего в его комнате найдете, я что, виноватый? Откуда мне знать, для чего он фатеру использовал.

Наказав ему никуда не уходить, сыщик стал тщательно осматривать временное жилье Григория.

Маленькую комнатку он содержал в чистоте, на столе не было ни крошки, на полке громоздилась глиняная чистая посуда и рушник. Вся мебель состояла из старинного деревянного сундука с железными ручками и огромным замком, который пришлось сбить – поблизости не было ни одного ключа.

Откинув крышку, Алексей понял, что поступил правильно: кроме одежды здесь, в холщовом мешке, лежали три дешевых колечка. Если их предъявить, бывший садовник станет отрицать факт кражи, утверждая, что купил их на свои кровные – они явно не стоили дорого.

Бобрихин вывалил вещи на пол, пытаясь отыскать нужную драгоценность, но так ничего и не нашел.

«Продал, воришка», – решил сыщик и, смахнув золото в мешок, без стука зашел в комнату скорняка и сунул ему под нос трофей.

– Неужто ты, хозяин, об этом не знал?

Тот испуганно посмотрел на стража порядка:

– А что там, барин?

– Краденые вещи, – ответил Бобрихин и слукавил: – Я эти кольца сразу узнал, у бедной вдовы Якуниной были похищены, и бумага на то имеется. А тебе лучше во всем признаться. Помогал Григорию избавляться от ценностей?

Скорняк неистово перекрестился:

– Истинный крест, барин, один только раз Гришка попросил меня вещичку в ломбард снесть. Дескать, меня никто не знает, а его, ежели что, заподозрят. Разумеется, я понимал, что дело нечисто, но бес попутал: заплатил он мне хорошо.

– Что за вещичка? – осведомился полицейский.

Хозяин почесал розовую лысину.

– Вроде серьги какие-то с голубыми брульянтами. Помню, хорошую сумму мне отвалили.

– Где этот ломбард? – поинтересовался Алексей и, услышав ответ, обрадовался: к нужному зданию идти всего ничего, через проходной двор.

Выходя из квартиры, он погрозил скорняку пальцем:

– Сиди и никуда не суйся.

Хозяин сложил молитвенно руки, словно говоря, что у него и мысли нет ослушаться, и Бобрихин, не замечая холода и метели, на всех парусах погнал в ломбард, надеясь, что вещь еще не продана.

Приказчик ломбарда, высокий и очень любезный молодой человек, сообщил, что, к сожалению, эту драгоценность купили сразу.

– Смею немного вас задержать, – вкрадчиво сказал он, роясь в книге, – если хотите узнать, кому вещичка была продана. Вот, пожалуйста, господину Звенигородскому. Накануне Нового года он выбирал подарок для своей супруги. Желаете адрес? Пожалуйста.

Тонкая рука макнула перо в чернильницу и выдала полицейскому бумажку.

Бобрихин взял ее не без дрожи в пальцах. Неужели он вернет драгоценность именно сегодня? Конечно, в имение Оболенской, скорее всего, уже не успеть, но зато какую радость вызовет его появление завтра!

Остановив экипаж, он помчался в лучший квартал Петербурга, с фонтанами и дворцами, где жили состоятельные горожане.

Глава 8 Санкт-Петербург

Дом титулярного советника Звенигородского он нашел сразу. Это было квадратное трехэтажное строение без претензий на какой-либо архитектурный стиль.

Попросив слугу, чтобы доложил барину о приходе полицейского, Алексей скинул пальто и вскоре был приглашен в богато украшенную гостиную, с картинами в золоченых рамках, огромной хрустальной люстрой и тяжелыми бархатными занавесями.

Хозяин, тучный, невысокий мужчина, почти совсем облысевший, с маленькими умными глазками, приветливо улыбнулся.

– Признаюсь, впервые полиция приходит ко мне вот так, – сказал он, пожимая руку гостю. – Выкладывайте, молодой человек, что вас ко мне привело. Надеюсь, неотложное дело, иначе я ума не приложу, ради чего можно отвлекать людей в Рождество.

Бобрихин потянул носом и глотнул слюну. На кухне однозначно жарился молочный поросенок, распространяя умопомрачительный запах.

– Недавно вы приобрели серьги с голубыми бриллиантами, – начал он, и советник тут же кивнул, перебивая: