Рождество с тобой (сборник) (ЛП)

Она вешает трубку прежде, чем я успеваю ответить, что все понимаю, но мои руки связаны, и что отменять встречу с Руби — последнее, чего мне хочется.

Не знаю, сколько времени я просидел с трубкой в руке. Кажется, меня не волнует раздражающий сигнал, который издает телефон. И меня определенно не заботят слезы, капающие из моих глаз. Меня волнует лишь то, что я впервые плачу с тех пор, как мы с Гвен расстались, и я хочу знать, почему.

Неужели я настолько бессердечен, что не смог пролить ни слезинки, когда любимая женщина попросила меня съехать? Может, мне не хватает какой-то эмоциональной частички, позволяющей чувствовать, или я во мне вообще все онемело?

Стук в дверь кабинета заставляет меня очнуться. Я кладу трубку на место, вытираю лицо и прочищаю горло, прежде чем попросить того, кто стоит за дверью, войти.

Теренс Симс входит, подняв руку. Он держит конверт из плотной бумаги, и мое сердце тут же замирает. Развод — последнее, с чем я хочу разбираться, особенно сегодня вечером.

— Просто подумал, что заброшу их по дороге домой.

Он кладет конверт на угол моего стола и указательным пальцем пододвигает его ко мне.

— Очень мило с твоей стороны, — отзываюсь я.

Как только Теренс садится, я встаю и тянусь за своим пиджаком.

— Я как раз собирался уходить.

— Это займет всего минуту. Я отметил то, что нужно изменить, и мне только нужна твоя подпись.

Качая головой, я натягиваю пальто и надеваю калоши.

— Извини, но не сегодня.

— Рори, это наше ответное предложение. Будет лучше, если адвокат Гвен получит его как можно раньше. По правде говоря, я хотел бы положить бумаги ему на стол прежде, чем уйду в отпуск.

— Я прочту сегодня вечером.

Я этого не сделаю, но беру бумаги и хорошенько встряхиваю их, чтобы показать Теренсу, что серьезен.

— Завтра зайду.

Теренс медленно поднимается со стула. Он смотрит на меня с сомнением, но, в конце концов, кивает и направляется к двери. Взявшись за ручку, он поворачивается и снова бросает на меня взгляд. Симс не хмурится и не улыбается, но в его глазах читается недоумение.

Я стою, перекинув через руку шерстяное пальто, и жду, что он скажет. Когда же он решает уйти, вместо того чтобы возразить мне, я с облегчением опускаю плечи.

Без малейшего колебания я беру темно-желтый конверт и бросаю его в корзину для измельчителя.

На улице меня окружают картинки, запахи и звуки Рождества. Городской департамент развлечений провел большую часть дня, устанавливая рождественскую елку в парке, готовясь к церемонии зажжения огней.

Колядующие стоят на углу улицы и поют от всей души, а у дверей кофейни выстроилась очередь за горячим какао или чашечкой теплого яблочного сидра.

Много раз, выйдя с работы, я видел Гвен и Руби, стоящих в очереди. Я оглядываюсь, в надежде их увидеть, хотя знаю, что этого не произойдет. Слишком рано, Руби еще в школе. Эта мысль заставляет меня остановиться посреди тротуара.

Прохожие улыбаются, выкрикивают мое имя и желают счастливого Рождества, но я сосредоточен на своих мыслях. Моя дочь сейчас должна быть не в школе, а я — на работе. Я редко ухожу рано, и, по словам Гвен, в эти дни бываю зол, возмущен и часто жалуюсь, что оставил недоделанные дела.

И вот опять, из-за Джерри я направляюсь в свою комнатку в «Уютном Коттедже» с маленьким холодильником и переносной электроплитой, чтобы подготовиться к его вечеринке, вместо того чтобы быть хорошим отцом и выполнить обещание, данное дочери.

Осознание этого обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Вместо того чтобы идти домой, я перехожу дорогу и иду к церкви, надеясь застать Гвен до того, как она зайдет с Руби внутрь.

Люди останавливаются, желая поговорить, посочувствовать тому, через что я сейчас прохожу, приглашают меня к себе домой на праздники.

Я даже не думал о том, где проведу Рождество, потому что искренне верил, что мы с Гвен помиримся. Но как же нам это удастся, если я не предпринимаю никаких попыток, чтобы сохранить семью?

К тому времени, как я добираюсь до церкви, парковка уже заполнена. Я обхожу здание сзади, останавливаюсь, чтобы заглянуть в одно из окон.

Много лет назад преподобный Джон попросил нас всех скинуться, чтобы сделать ступени и установить большие окна. Так подвал соответствовал требованиям пожарной безопасности, и его можно было использовать для мероприятий.

Я как никогда рад, что помог, потому что это дает мне возможность наблюдать за моей семьей. Волосы моей жены собраны в один из тех пучков, с которыми она редко выходит из дома. И все из-за меня, потому что я сказал, что не смогу отвести Руби.

Моя дочь сидит за одним из столов, одна, медленно украшая печенье, в то время как все остальные дети смеются и радостно собирают пакеты, которые раздадут всем местным заведениям. Мои девочки несчастливы из-за меня. Я начинаю дрожать, но не ухожу. Я сажусь на скамейку и жду, когда они выйдут. Не знаю, что я им скажу. Вряд ли будет достаточно сказать, что я сожалею.

Гейб садится рядом и протягивает мне пластиковый стаканчик.

— У вас грустный вид.

— Это так очевидно?

— Я знаю, как выглядит грусть, — говорит он, делая глоток из своей чашки.