Рождество в Москве. Московский роман

На мне был наряд Роми времен её съёмок в Париже в фильме «Бассейн» с Ален Делоном. Звездой же она стала в Германии и Австрии, снявшись в целой серии картин про Сисси, австрийскую принцессу. Ты помнишь, Берти, меня в самых обычных брюках и блузоне, поэтому во мне не видели Роми, да и немногие о ней знают. Лицо хорошее, вернее хорошенькое, глаза добрые, располагают к доверию, таких очень много. Худенькая, миниатюрная, ещё добавляют – точёная фигурка. Часто улыбается, улыбчивая, смешливая. Похожа на подростка, с короткой стрижкой. Что-то в ней мальчишеское, ну вроде пацана или пацанки, если бы не одно но: когда была влюблена, в ней проявлялась женщина, слабая, беззащитная, нежная, проявлялась невесомость, сродни наслаждения, им упивалась. Безрассудство или лёгкое помешательство. Любовь как болезнь? Ну нет. Как безмерная радость, праздник каждый день. Знаешь, Берти, пишу тебе в Инстаграмм пост о Роми, но, поверишь, это обо мне. Я такая же, есть внешнее сходство и внутреннее, чувствую с ней близость. Не сомневаясь в моей искренности, не верил, что тебя может полюбить такая девушка. Я увидела мужчину в твоём грубоватом лице, не очень складной фигуре. Почему-то сердце вещало: ты тот, кто больше других нуждается во мне, и я решила, подарю ему любовь, от радости захотелось броситься к тебе, обнять и целовать, но не решалась, боясь, что примут за сумасбродку. Как художник по костюму, представляла свою любовь как продолжение необыкновенного платья, чудесной ткани, струящейся невесомыми ажурными складками. Прозрачное, в цветах, и дополнить ароматом изысканных духов, шлейфом следующих за мной. В этом наряде не блистать, любить, только объятия и поцелуи. Моё тело – продолжение образа, подчёркнутое одеждой. Почувствую себя леди утончённой и недоступной. Кажется, мои мысли так же тщательно уложены в сознании, как прекрасная причёска. Мой образ обязывает лишь улыбаться аристократической полуулыбкой. На руках атласные белые перчатки из французских романов 17-го века. Неужели я так состарилась, или романтический эпизод из жизни придворных всем женщинам хочется пережить хотя бы во сне. Ну что вы, право, господа, в 21-м веке, вновь самые дорогие и престижные балы: римский, венский, петербургский – вновь предел мечтаний романтических натур. Там принято быть одетым соответственно эпохе Наполеона. Роскошь во всём, хотя бы видимая и только на время бала. Костюм можно взять напрокат, как и кавалера во фраке. А потом ты, как Золушка, вновь вернёшься в реальный мир, где будешь утешаться грёзами, читая романы о любви или смотря фильмы на эту тему. Берти, в тот вечер ты был так убедителен, реален, когда мы встретились взглядами, мы ясно увидели, что нашли друг друга. Когда ты положил мне руку на плечо, я чуть не расплакалась. Я поймала твой взгляд и кивок головой, приглашающий к танцу. Мы пошли навстречу друг другу. Звучало танго, мой любимый танец. Ты не умел танцевать и не имел представления о танго, чувственная музыка заставляла сближаться, сливаться в объятиях. Танго любви, каждое движение, сердцебиение, испуг что-то потерять, узнать неизведанное. Всё кружилось в моей голове вместе с огнями зала, увлекая в многообещающие приключения.

Ты знаешь, Берти, если бы встретила тебя на улице, не постеснялась бы подойти, я не страдаю стеснительностью, возраст не тот, переросла это чувство, что бы я сказала тебе, что-то спросила: время или как пройти. Попыталась бы как-то дать понять, что заинтересована, а может, загипнотизировать.

Берти, танго – самый близкий танец, в нём, как ни в каком другом, чувствуешь партнёра и, главное, взгляд и глаза, двое стремительно сближаются. Ещё запах, что неожиданно выдаёт человека: приятный, отталкивающий, влекущий или оставляющий равнодушным, принимаешь его или нет. Запах дыхания, тела, мужской силы, резковатый, грубоватый, но такой притягательный, завораживающий страстью, будоражащий воображение. В этом танце самыми яркими были ритмы плоти. Каждый из нас чувствовал желание, непреодолимое и захватывающее сознание. На тебе был неплохо скроенный костюм из импортной ткани, такие шьют в Академгородке, там было лучшее ателье, хороший мастер, знала его лично. Но было заметно, что ты не так щепетилен в одежде, и в отношении к ней проскальзывало пренебрежение, ты словно бы её не замечал тогда, в декабре. И тем не менее ты был элегантен, высокий, в пальто, тёмный драп, не ошибусь, тоже импортный, хорошо на тебе сидел.