Рождённые свободными

– Вы посмотрите, у животного же видны следы ударов, – вступил Серёжа.

Полицейский подошёл к Пегасу, конь занервничал, но человек погладил его по мордочке, потрепал за гриву, а потом внимательно осмотрел. На блестевшей шкуре виднелись старые раны и свежие царапины – свидетельства побоев.

– Гражданин, что же вы коня избиваете? – нахмурившись, задал вопрос полицейский.

– Так вот, воспитываю. Строптив больно, – виновато ответил конюх, его и без того красный нос покраснел ещё больше. – Он ребёнка скинул.

– Заберите беднягу, иначе его убьют, – попросила Алёна с выступившими слезами на глазах.

– У вас документы имеются, справки ветеринарные? – спросил полицейский, с тревогой глядя на жеребца.

Конюх торопливо искал по своим карманам, затем достал документы и передал полицейскому, тот внимательно их прочитал.

– Больше не бейте животных, особенно на глазах у детей. Это первое предупреждение, – строго проговорил полицейский, отдавая бумаги.

– Но как же? – возмущению Серёжи не было предела.

– У него есть все права и справки, тут мы бессильны. Сожалею, – полицейский пожал плечами и ушёл.

Конюх криво усмехнулся, довольно потирая подбородок. Расстроенный Серёжа заглянул в печальные глаза Пегаса. Юноша чувствовал, что непременно должен хоть как-то помочь жеребцу, должен поквитаться с жестоким конюхом. Он кинул колючий взгляд на самодовольного противника и, взяв Алёну за руку, ушёл.

– Мы что-нибудь придумаем, – пообещал подросток. – Я знаю, в какой конюшне его содержат.

– Откуда? – поинтересовалась одноклассница.

– Разглядел в справке имя владелицы. Её зовут Зинаида Головина.

***

Алёна ждала Серёжку за оградой. Она тревожно оглядывалась вокруг, готовая предупредить об угрозе.

– Быстрее! – подгоняла она его.

Серёжа услышал её тихий призыв. Парень резво перемахнул через забор, будто долго готовился к марафону с препятствиями, но по ту сторону его встречали два грозных дога, которые представься им такая возможность, разорвали бы любого. На счастье, Серёжа припас несколько кусочков колбасы, пропитанной снотворным, чутьё подсказывало ему, что конюшню охраняют. Только он представлял себе в роли охранников поджарых овчарок, а увидел бордоских догов, со сморщенными мордами. Их лай был столь громким, что кони переполошились. Иберия испуганно фыркала.

Красноносый конюх спал мертвецким сном, и даже взрывы атомных бомб не разбудили бы его. Серёжка кинул куски колбасы догам. Те с аппетитом съели их, и вновь, оскалив пасти, уставились на незваного гостя, благо цепочка не позволяла им дотянуться до него.

Стараясь не делать резких движений, юноша осторожно прижался к забору и дожидался, когда начнёт действовать снотворное. Зевнув, свалился первый дог, а за ним яростно рыча, ещё сопротивляясь магии сна, лёг на подстилку и второй крупный рыжий пёс. Теперь дорога открыта, хоть и оставалась последняя преграда. Стременной лишь поморщился, но глаз не открыл.

Лошади не спали, когда Серёжа вошёл в конюшню. Сломать хлипкий засов не составило труда. Обитатели стойла отнеслись к чужаку настороженно. Они помнили, что людям доверять нельзя.

Парень открывал денники, отвязывал лошадей. Сначала он выпустил Пегаса. Конь, окрылённый свободой, пронёсся галопом к выходу. Остальные последовали за ним. Один за другим пленники стремительно покинули хлев. В загоне задержалась Грета, меланхолично пережевывавшая сено. Юноша всячески пытался расшевелить нерасторопную пони. Он толкал Грету сзади, но казалось, сдвинуть её с места мог только тягач.

– Давай, давай, – шипел Серёжа, но копыта авелинки, словно приросли к прогнившему деревянному настилу.

Выбившись из сил, юноша поскользнулся на навозной жиже и рухнул прямо к копытам Греты, та лениво посмотрела на человека, что пытался спасти её. Отдышавшись, Серёжка встал. Он решил действовать хитростью, подняв засохшую морковку из грязи, поманил пони, но она, моргнув, замерла.

Рядом послышалось пьяное бормотание конюха. Вероятно, он проснулся. Следовало ретироваться.

– Пойдём со мной, – с надеждой в голосе позвал Серёжка, но она упрямо не замечала его. – Вот чёрт!

Он с досадой всплеснул руками, и выбежав из загона, скрылся под покровом ночи. Грета продолжала пережевывать сено, не замечая побега незадачливого спасителя. Приближались нетвёрдые шаги. Проснувшись, конюх обнаружил распахнутые настежь ворота конюшни и спавших догов. Хмель в одно мгновение выветрился, когда стременной нашёл стойло пустым. В одном из денников осталась пони.

"Тупоголовая скотина" – подумал он и сплюнул.

На подгнившем полу денника виднелись отпечатки копыт и чьих-то ботинок. Здесь явно похозяйничали конокрады. Он в замешательстве почёсывал затылок, затем сплюнув ещё раз, и выругавшись, вышел из конюшни.

Возможно, беглецов удастся догнать. Конюх взял из бытовки фонарик. Ночь была тёмной и безлунной, ничего не видно на десять шагов вперёд. Включив фонарик, он шарил по округе. Дорожка следов вела к воротам. Одинокий луч света выхватил у забора двух свернувшихся калачиком догов. Они вовсе не походили на грозных охранников. Всего лишь два милых пса.