Рожки и длинные ножки

Оказавшись возле выбитой им двери, Залесный не стал колебаться. Он тут же вошел внутрь комнаты Охолупко и завертел головой по сторонам. Инга вошла следом и встала рядом. Алена с Василием Петровичем топтались в дверях. Как уже говорилось, жилище Охолупко было обставлено по-спартански просто. Смотреть тут было не на что. Тем не менее Залесный умудрился все же что-то углядеть и с заинтересованным видом двинулся в угол, где стояло нечто, напоминающее распахнутый шкафчик с дверцами, прикрытыми дешевым покрывалом.

Но когда Залесный откинул тряпку, то под ней оказался новенький тренажер, даже на неопытный взгляд Инги очень дорогой. Василий Петрович, подойдя следом, даже присвистнул:

– Неплохая штучка. Такая тысяч сто пятьдесят, а то и все двести может стоить.

– Так дорого?

– Это же многофункциональная станция. Подходит и для силовых тренировок, и для любителей, и вообще для всего. Отсюда и такая цена.

Впрочем, вся прочая обстановка в комнате Славы Охолупко вряд ли могла быть оценена больше чем в тридцать тысяч рублей. Да еще пойди найди охотников купить этот побывавший в употреблении хлам за такие деньги. Если задаться целью, то и половины указанной суммы не выручишь.

– Странно, откуда у простого грузчика мог взяться такой дорогой тренажер?

– Возможно, это подарок одной из его любовниц? – предположила Алена. – Ну, из тех, о которых упоминали грузчики в магазине?

Но Инга покачала головой. На ее взгляд, женщина скорей подарила бы любимому нормальную кровать или хотя бы постельное белье, которое здесь было хоть и не рваным, но довольно мятым и далеко не новым. Да и вообще, если женщина испытывала к Охолупко столь сильные чувства, что дала ему денег на такую дорогую покупку, то уж, наверное, она могла бы наскрести еще тысяч десять, чтобы купить ему кое-какую мебелишку в комнату. Нет, такой дорогущий тренажер мог купить только сам мужчина, чтобы порадовать самого себя.

И поэтому Инга невольно задалась вопросом, откуда у Охолупко могли взяться деньги на покупку такой дорогой игрушки для себя любимого?

Кроме тренажера, ничего интересного в комнате не оказалось. Ни документов, ни каких-либо ценностей. Кукушка тоже не потрудился оставить о себе на память ничего, кроме сковороды с остатками засохшей яичницы и хлебных корок.

– Даже холодильника у него нет, – с недоумением пробормотала Инга, все еще пытаясь понять, что должно твориться в голове у человека, который вполне способен обойтись без нормальной кровати и холодильника, но при этом не жалеет денег на дорогущую установку для накачивания мышц.

Однако долго осматривать жилище Охолупко у сыщиков не было возможности. К этому времени очухались соседи, и в комнату стали заглядывать люди, желающие узнать, что же тут произошло. Объясняться с ними у Залесного не было никакого желания. И он покинул комнату, пообещав «прислать слесаря, который все починит». Этим обещанием соседи вполне и удовольствовались.

Лишь один бородатый мужик пробормотал вслед:

– Ну, если даже слесарь и не придет, беда невелика. Брать у Славки все равно нечего.

И никто из соседей не сделал ни малейшей попытки остановить команду сыщиков и потребовать у них ответа за свои действия. Сделав, что, по их мнению, было в их силах, соседи мирно разбрелись по своим комнатам и занялись своими делами, мудро избегая лишний раз совать нос не в свое дело во избежание совершенно ненужных им неприятностей.

Оказавшись на улице, Залесный продолжал негодовать на самого себя и своих друзей:

– Непростительная ошибка! Преступник был уже у нас в руках, а мы упустили Кукушку!

– Почему ты называешь его преступником? – удивилась Инга. – Это еще не доказано.

– А кто как не преступник стал бы сигать от полиции через окошко?

– Может быть, у Кукушки при себе документов не было. Вот он и испугался, что его задержат как подозрительный элемент.

Но Залесный все равно считал, что если человеку нечего скрывать, то он и в окно прыгать не будет. А если прыгнул, значит, однозначно виноват. Смущенные неудачники переглядывались между собой. Все понимали, что здорово опростоволосились, дав возможность Кукушке скрыться, ничего не объяснив.

– Ну что, – мрачно произнес Залесный. – Надо идти к коллегам признаваться в своем непрофессионализме.

– Прости, это все мы виноваты.

– При чем тут вы? Я сам должен был учесть возможность побега. Я должен был поставить под окнами кого-то или хотя бы дать Ване соответствующие указания.

На Залесного было жалко смотреть. Но оказалось, что беды на сегодняшний день еще не закончились. Не успели друзья немного отойти от своих переживаний, как раздался звонок Вити. К этому времени вся компания уже сидела в кафе, кто заедая, а кто и запивая свою неудачу.

Василий Петрович, едва только сев за стол, сразу же попросил у бармена пустую рюмку.

– Для лекарства, – пояснил он.