Самое вкусное успели к этому часу разобрать, но и из того, что осталось вполне можно выбрать. Всё так же молча и всё теми же трясущимися руками набираю в тарелку яичницу и греческий салат. Князев не мелочится, игнорируя траву и белок, переходя на аппетитно выглядящее тушёное мясо.
Относит и моё, и своё за ближайший столик, пока я кручусь возле фруктовой зоны. Уходит к стационарной кофемашине. Уже начинаю завтракать, когда передо мной ставится ароматная дымящаяся чашка.
— Спасибо, — ну хоть больше не заикаюсь.
Завтракаем.
Тупое состояние какое-то. Типа делаем вид, что всё как обычно, но только нифига не как обычно. Вернее, я пытаюсь делать вид. А вот у сидящего напротив Ильи никаких проблем явно нет.
— Как понимаю, прогулка на сегодня теперь точно отменяется? — беззаботно уточняет он.
— А ты как думаешь?
— Думаю, ты только и ждёшь момента, чтобы от меня отвязаться.
— Дружок, да тебе пора на битву экстрасенсов.
— К этим фрикам? Нет, не хочу. Из меня не ахти клоун.
— Ты себя недооцениваешь.
Чувствую, что на меня смотрят, но упорно делаю вид, что интереснее пожухлых салатных листьев ничего на свете не видывала.
— Прости, если напугал. Я хотел признаться позже. Чтоб не так в лоб.
Помидорка черри выскакивает из-под вилки и отлетает куда-то на пол.
— Когда позже? Ещё через десять лет? — сарказм, нервяк — к-комбо. Всё моё, родное.
— Нет. Продолжая столько жить под одной крышей я бы не выдержал.
— А как бы выдержал?
— Оставаясь на расстоянии. Могу понять, ты растерянна, но…
— Нет, — решительно торможу его я, вскидывая подбородок. Пусть не тешит ложных иллюзий. Что-то несомненно дрогнуло во мне от его слов, глупо отрицать, но этого точно недостаточно, чтобы играть в склеротичку и забыть всё то дерьмо, что он творил. — Я не растерянна. Я в бешенстве! Если это шутка — в бешенстве за тупое чувство юмора. А если не шутка — в бешенстве ещё больше! За то, что тебе хватило наглости говорить мне такое!
Тушёное мясо в сливочном соусе не добирается до конечной цели, зависая возле открытого рта.
— Наглости?
Раздражённо отпихиваю от себя тарелку. Какой там есть. Кусок в горло не лезет.
— Давай по чесноку. На какую реакцию ты рассчитывал? Что я соплями радости изольюсь? Растрогаюсь? На шею тебе брошусь? Да ты же целенаправленно и с упорством маньяка гнобил меня все эти годы! Ковырял в комплексах и растаптывал гордость! И после этого смеешь признаваться в любви? Знаешь, что? Подавись ею, — вскакиваю с места и метеором вылетаю из ресторана. Не хочу находиться рядом с ним. Слишком велик соблазн плеснуть ему в лицо так и не тронутый кофе.
Вылететь — вылетаю, но торможу на пороге.
Внутри всё клокочет и взрывается. Шипит и извергается как химическая субстанция.
Возвращаюсь.
Нависаю над Ильей мрачной тучей.
— Забери свои слова обратно, — в прямом смысле приказываю, будто это что-то теперь изменит.
Князев, локтями опираясь на столешницу, спокойно поднимает на меня глаза.
— Не заберу, — отрицательно качает он головой.
— Забери немедленно!
— Нет. Смирись с этим, увы.
Сердито взвизгиваю, нелепо подпрыгивая и стискивая кулаки.
— Ну и пошёл ты! — в сердцах швыряю в него подвернувшийся под руку ломоть арбуза. Всё лучше, чем кофе. Конечно же не промазываю с такого расстояния. Но он и бровью не ведёт.
— Принцесса, — окликают меня, когда я собираюсь свалить повторно. На этот раз окончательно. И как можно дальше. Да хоть на другую планету рваными рейсами с пересадкой на Марсе! Резко оборачиваюсь на пятках, рискуя сломать каблуки и…
Обалдеть. Натыкаюсь на усмешку. Вы посмотрите только, весело ему!
— Чего тебе?
— Самое сложное я уже сделал. Произнёс вслух. Теперь назад дороги нет. Ни у меня, ни у тебя.
Дороги у меня нет. Ещё посмотрим.
— Если не сложно, иди-ка ты к чёрту, — огрызаюсь я и ухожу от греха подальше, пока в воздухе не начали летать алюминиевые ножи. Сейчас я за себя не ручаюсь.
Дороги у меня нет. Зато у него есть. Прямой наводкой. На три весёлых. Ненавижу…
Бар. Да. Бар. Мне нужно выпить. Плевать на время, я в отпуске. Тем более что я здесь не одна такая ранняя алкоголичка. В лобби хватает народу: и внутри, и на террасе. Заказываю у бармена ром с колой, но мыслями витаю слишком далеко.
Любит от меня, блин.
Все эти годы любит, понимаешь ли.
Ага, щас. Так я и поверила.
Чтоб, блин, его разорвало и подбросило.
Любит.
А если… Да по барабану! Не моя забота.
Хотя на самом деле как раз-таки моя.
Трындец. А-а-а!
Один единственный вопрос: мне-то что делать?
Глава 11. Та самая роза
Что делать, что делать. А ничего не делать. Вот я ничего и не делаю. И планов никаких нет, что вводит в кромешный ступор. Я, кажется, разучилась отдыхать. Без предупреждения появившееся свободное время призывно стучит по темечку и раздражающе подвывает: аллё, бестолочь, ты же в Испании, так и будешь впустую тратить возможность?