Розы и тлен

Пробегая мимо танцевальных студий, я решила проверить, есть ли свет в студии Марин. В ту же минуту мой мерзкий внутренний голос подсказал мне, что если я хочу стать избранной, то должна быть вдвое лучше моей сестры, потому что возлюбленная Гэвина имеет явное преимущество перед остальными. Я сколько угодно могла загонять этот голос на задворки моего сознания, приказывать ему заткнуться, игнорировать его, но не могла заставить его замолчать, и ненавидела себя за это.

Если фейри выберут меня, это будет означать поражение Марин. Мне было наплевать на остальных соискателей – я не принимала их в расчет. Исполненный зависти голос твердил: есть место только для одного человека, и на него претендуют две сестры, которые и будут за него бороться. В результате, как в сказке Шарля Перро «Подарки феи», одна будет ронять с каждым словом драгоценные камни и лепестки роз, а другая – жаб и змей. И не важно, что обе будут страдать от этого проклятия – одна из них все равно будут лучше другой.

Я подумала, что если бы действительно была хорошей сестрой, я искренне желала бы Марин победы, я бы сорвала серебряную цепочку с шеи и уступила бы ей дорогу. Я знала, как она жаждала получить эту возможность. У нее будет время все обдумать, понять, стоит ли терять целых семь лет ради обретения абсолютной свободы, которой она щедро поделится со мной. Ради того, чтобы мы были в безопасности, сказала она. Мы обе. Я любила сестру. Мне казалось, что я хочу, чтобы она получила дары фейри. И я действительно этого хотела бы. Но только в том случае, если бы сама не стремилась попасть в Волшебную страну.

Внезапно на самом краю леса порыв ветра поднял в воздух ворох неизвестно откуда взявшихся перьев и закрутил их диковинным вихрем. Может, в этом не было ничего странного, и я бы даже не обратила на это внимания, если бы весь день не стояла тихая, без малейшего дуновения ветерка, погода.

Перьев становилось все больше – различной формы, размера, цвета, словно их роняло множество разных птиц. Казалось, весь воздух наполнился ими, и они облепили меня, закутав, словно одеялом, и затмевая солнечный свет.

Всего один удар сердца, и странные перья упали на землю.

Передо мной стояла женщина и пристально смотрела на меня ярко-желтыми совиными глазами. Голову ее покрывали не волосы, а короткие перья.

Я уже была готова заговорить с ней, как вдруг она словно взорвалась, превратившись в стайку птиц.

Я проглотила слова, которые вертелись на языке.

Эхо от трепещущих крыльев смолкло в небе, только одно перо – серое, почти серебряное, с радужным отливом – медленно кружась, опустилось на землю к моим ногам.

Я подняла его и, повернувшись спиной к огням студий, побежала домой.

Невозможно скрыться от проявлений непостижимого, делать вид, что не существует фейри и их магии, забыть о договоре между ними и людьми и обо всех сложностях и испытаниях, с ним связанных.

Да, мой мир никогда не будет прежним.

Сегодня, как и обычно, мост был виден только наполовину. Каменная дуга, которой уже коснулось разрушение, прерывалась на середине, и на месте той ее части, что должна была соединяться с другой стороной реки, зияла пустота. На какое-то краткое мгновение мне вдруг неудержимо захотелось броситься через него в Волшебную страну, с непреложной верой, что она существует там и примет меня в свои объятия, если я побегу достаточно быстро. Невольно вспомнились аплодисменты зрителей в театре, в той сцене, когда Питер Пэн возвращает фею Динь-Динь к жизни. «Я правда верю в фей… Верю, верю, верю!».

Но ведь не скорость позволила нашей безумной кавалькаде прорваться в страну фейри. Все происходило ночью, и часы били полночь. Нашу дикую скачку возглавлял сам Гэвин – повелитель Волшебной страны. Магия, которую он излучал в своей истинной ипостаси с рогатой короной, распахивала двери в его таинственный, скрытый от людских глаз мир, и прокладывала нам путь туда.

Внизу несла свои стремительные, глубокие воды речка Морнинг, воздух был пронизан прохладой. Без этой магии я не смогу пройти в страну фейри – я просто упаду с моста, промокну и замерзну.

– Это не сработает. Ты не можешь попасть туда просто так, – раздался голос Эвана.

– О, вижу, ты решил вдруг поделиться знаниями! Мне даже не пришлось задавать вопросов. Надо же, как мне повезло.

– Прости, что причинил тебе боль, Имоджен. Я не хотел.

Я ему поверила. Но от этого не стало легче. Я была уверена, что, скрывая от меня правду, он даже не задумывался, причинит мне это боль или нет. Он, возможно, вообще не принимал меня во внимание, в этом-то и была вся проблема.