Розы на асфальте

Все смотрят на меня, кое-кто с усмешкой. Ноздри у меня раздуваются. Будь на моем месте кто другой, даже вопросов бы не возникло, кому разбираться с убийцей Дре. Но я был Малышом Доном, всегда в тени своего отца.

– Думаешь, не справлюсь?

Шон приподнимает темные очки: под глазом у него наколоты две слезинки, по числу людей, которых он убил.

– Тебе приходилось в кого-нибудь стрелять, Малыш Дон?

Я опускаю взгляд. Даже пушки в руках не держал.

– Нет.

– А из чего стрелять есть?

– Достану.

– Есть, я спрашиваю?

Сжимаю зубы.

– Нет.

Шон снова опускает очки.

– Так я и думал. Короче, справимся без тебя.

– Слабак, – Мозгляк даже не слишком старается прикрыть оскорбление фальшивым кашлем. Старшие посмеиваются. Никто не принимает меня всерьез.

Разворачиваюсь и шагаю обратно к церкви. Моему брату прострелили голову! Меньшее, что Шон мог сделать, – это позволить мне самому отомстить его убийце. Да куда там, я же Малыш Дон, ничто по сравнению со своим отцом!

Ну погодите, настанет день, и я докажу, что они ошибаются. Вот увидите.

Иду не разбирая дороги и едва не врезаюсь в кого-то.

– Простите.

– Мэв? – Самый восхитительный голос на свете.

Лиза собрала косички в пучок и надела черное платье. После всего, что я сделал, она пришла на похороны моего родственника.

– Я тебя ищу, – продолжает она. – Мо сказала, ты вышел подышать… Ну как ты?

– Нормально.

Лиза с сомнением вглядывается мне в лицо. Кажется, я ее не убедил.

– Может, пройдемся?

Я молча киваю. Лиза берет меня за руку и ведет прочь от церкви.

11

Мы идем по улице, Лиза ничего не говорит, и мне не хочется. Наконец мы приходим к ней домой.

Я опускаюсь на диван в гостиной, Лиза садится рядом, скрестив ноги.

– Сказать, что мне жаль, – это мало, – начинает она, – но, поверь, Мэверик, я тебе очень сочувствую.

Я кашляю, прочищая горло.

– Спасибо, что пришла на похороны, тебе не обязательно было.

– Как я могла не прийти? Дре был мне как родной… хоть и вел себя на матчах безобразно.

Я с трудом сдерживаю улыбку. Он вечно увязывался со мной на баскетбол, когда играла Лиза, болел за нее и выкрикивал гадости в адрес чужой команды. Нас с ним чуть не выгнали пару раз.

– Да уж, любил он пошуметь.

– Это мягко сказано. Помнишь, как мы с ним познакомились?

– Ага, вы тогда играли на выезде.

– Вот-вот. Ты его обманул и заставил ехать туда два часа, – смеется Лиза. – Со мной он был милым, а на тебя страшно злился.

Я улыбаюсь.

– Ничего, помирились. Мне это стоило денег на бензин и порции ребрышек от Рубена с персиковым пирогом и банановым пудингом.

– Вот уж кто любил поесть! Помнишь, мы ходили в «Сэлс» с ним и Кишей, и Дре…

– Заказал себе целую пиццу и намазал всю горчицей.

– Да, вкус у него был оригинальный.

– И не говори. На той неделе мы с ним как раз спорили о еде, перед тем как… – Горло перехватывает; перед глазами – Дре, осевший на руль.

– Значит, это правда, – вздыхает Лиза. – Ты его нашел.

Я киваю, глядя на свои новые туфли.

– Когда я выскочил из дома, все уже было кончено.

Лиза втягивает воздух так, словно ей больно это слышать.

– Мне очень, очень жаль.

Мы снова сидим молча. В доме странно тихо, мисс Монтгомери давно бы уже пора меня выставить.

– Твоей мамы что, нет дома?

– Уехала на репетицию. Они ставят «Изюминку на солнце»[13], премьера через пару недель. Весь месяц только ею занимается.

Мисс Монтгомери преподает в театральной студии городской Школы искусств. Это объясняет, почему она вечно на пустом месте разводит драму.

– О, здорово.

– Главное, на нервы мне не действует.

– Это ненадолго, сама знаешь. Ну зато хоть с Карлосом воевать не приходится.

– Слава богу, он вернулся в колледж, до Дня благодарения не увидимся. Надеюсь, пригласит свою девушку, тогда у него не будет времени лезть в мои дела.

– Что-о? – смеюсь. – У Карлтона Бэнкса завелась подружка?

– Не называй его так! – Лиза шлепает меня по макушке.

– Ну правда же вылитый Карлтон. Даже удивительно, что решился с кем-то закрутить.

– Вот представь себе. Ее зовут Пэм, учится на врача. Очень хорошенькая, и что только нашла в моем брате?

– Черт, ну надо же! Твой пафосный братец обзавелся подружкой.

– Ладно, Мэверик. – Лиза вскакивает с дивана. – Мне надо переодеться. Хочешь, возьми себе что-нибудь на кухне.

Она в самом деле разрешает мне остаться!

– Спасибо.

– Не за что, – улыбается она.

Исчезает в своей комнате, а я иду на кухню. В рту совсем пересохло. В холодильнике и шкафчиках у мисс Монтгомери разных напитков море, она знает в них толк.

Откупориваю бутылочку пепси и возвращаюсь по коридору. Лиза у зеркала, распускает волосы. Как же она хороша! Всегда, не только в этом платье, хотя облегает оно просто супер.

Она ловит в зеркале мой взгляд.

– Что?

Прислонясь к дверному косяку, потягиваю колу.

– Так, ничего. Смотрю на тебя.

– Учишься делать прическу? Вижу, к своим лохмам и не притрагиваешься.

– Что, не нравлюсь?

– Ты сам себе, похоже, не нравишься. – Лиза втыкает гребень в мою шевелюру, и тот застревает. Я морщусь, когда она его выдирает. – Боже, Мэверик, когда ты в последний раз причесывался?

– У меня афро!