Розы на стене (СИ)

– С того, что твоя бывшая невеста ей написала о вашей помолвке, желая предотвратить твой брак со шлюхой. Слово прозвучало пощечиной. Но что еще мог подумать полковник Штаден, увидев меня в кровати сына? Попробуй докажи теперь, что ничего не было.

Глава 31

Гюнтер

Отец может быть весьма неприятным, если хочет. А сейчас он явно хотел. Иначе не притащился бы ни свет ни заря в гарнизон, не поднял бы Циммермана, не вломился бы в комнату, будучи уверенным в своей правоте, и не оскорблял бы девушку безо всякого на то основания. Жаль, что это не Брун – уже летел бы вниз с лестницы до самого розового куста, который произвел на него столь глубокое впечатление. Но увы, на родного отца рука не поднималась, хотя и неимоверно чесалась. А если бы поднялась, неизвестно, кто бы летел дальше: с возрастом отец силы не утратил, зато приобрел опыт.

– В твоем высказывании сразу две ошибки: я не собираюсь жениться и эта девушка не шлюха.

– Неужели? Что же она делает в твоей кровати? – Не поверишь, спит, – я зло усмехнулся.

– В то время как я сплю на матрасе. Том самом, что сейчас стоит вон там.

– Я кивнул в угол, отец неохотно повернул голову, ничуть не смягчившись.

– Не знаю, поставил ли полковник Циммерман тебя в известность, что я обеспечиваю ее безопасность на время практики в гарнизоне. Поскольку некоторые личности столь активно пытаются прорваться в комнату леди Штрауб, что она совсем не может спать, я заставил ее – именно заставил – ночевать у меня. И между нами ничего не было, что может подтвердить присутствующий здесь Вайнер. Отец повернулся к целителю и уставился столь тяжело, что тот попятился, но далеко не ушел уперся в лестничные перила. Да и не дал бы ему сбежать полковник Циммерман, который заинтересованно заявил: – Вайнер, если знаете что-то, могущее сохранить репутацию леди Штрауб, самое время рассказать. Целитель затравленно посмотрел на меня, потом на Фридерику, которая, сжавшись в комок, сидела в кровати алая как утренняя роза. Да уж положение у нее сейчас не из приятных, и винить в этом никого, кроме меня, нельзя. Отпустить я ее вчера мог, пусть с артефактом противодействия розам ничего не получалось, но за одну ночь с девушкой ничего бы не случилось. И выйти к отцу тоже мог сам, не дожидаясь, пока ему в голову придет взламывать дверь. В нормальном состоянии он это и не сделал бы, но кто сказал, что у него сейчас состояние нормальное? Да он в бешенстве – вон как глаза щурит.

– Леди Штрауб как была девственницей при появлении в гарнизоне, так ею и осталась, – бухнул целитель безо всяких предисловий.

– Вы уверены? – спросил отец.

– У меня совсем другие сведения о леди Штрауб.

– Я уверен. Но если вы мне не доверяете, сходите к любому другому целителю. Он подтвердит. Отец перевел взгляд на Фридерику, но даже спросить ничего не успел, как она выпалила: – Я никуда не пойду. Не вижу ни единой причины, по которой я должна опровергать ваши измышления. Мне совершенно безразлично, что вы обо мне думаете. Замуж за вашего сына я не собираюсь, и давайте на этом расстанемся. И, иноры… Я бы хотела наконец одеться. Она так разозлилась, что даже краска с лица сошла, а ноздри изящного носа гневно затрепетали. Женщина в моей кровати была чудо как хороша, жаль только – не моя.

– Извините, леди Штрауб.

– Отец переводил взгляд с меня на Фридерику и обратно, и выражение его лица обещало крупные неприятности, разве что пока непонятно кому.

– Известие о помолвке сына оказалось для меня слишком неожиданным. Конечно, мы уходим. Гюнтер, у меня к тебе пара вопросов. Значит, неприятности ждут меня. Я подхватил рубашку и вышел в коридор к остальным. Дверь за собой я прикрыл плотно: если уж меня ждет скандал, то путь он хотя бы не коснется Фридерики.

– Девственница, говорите, – мрачно пробухтел Циммерман.

– И какая же сволочь тогда распускает эти гадкие слухи? Поди, Кремер? Чтобы больше никто на нее планов не строил? По нему-то видно, что влюблен не на шутку. Я удивился: ничего такого за Артуром не замечал и, напротив, мне казалось, что он чересчур легкомысленно относится к сложившейся ситуации. Ведь в случае чего претензии к нему будут куда серьезнее, чем ко мне. Точнее, были бы, если бы не злополучное объявление в газете.

– Зачем было представляться женихом и невестой? – спросил отец.

– Я предложил, – пояснил Циммерман.

– Они оба не хотели. Но в связи с повышенным интересом наших офицеров к окну леди Штрауб помолвка показалась прекрасным выходом. Кто же знал, что оно так все обернется? Впрочем, ничего страшного не случится, если фиктивная помолвка перейдет в настоящую. Леди Штрауб очень ответственная и воспитанная девушка, поэтому вашего возмущения я не понимаю. Отец прищурился, явно удерживая в себе мнение об умственных способностях Циммермана. Будь они здесь вдвоем наверняка бы высказал, что думает, но присутствие нас с Вайнером обязывало: негоже опускать начальника перед подчиненными.

– Извините, иноры, мне нужно переговорить с сыном, – холодно сказал отец и поставил полог молчания.