Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

Экипаж катился по пыльной дороге, оставляя позади адское развлечение. Детлафф задумчиво приложил пальцы к губам, бесцельно разглядывая меня, погруженный в размышления.

— Ты молчишь?

Он посмотрел осмысленно и вздохнул, прозрачный взор сверкнул заинтересованностью, переключая поток мыслей вампира в другое русло.

— Что сказал Винсент?

— Не уверен, что должен втягивать тебя в эту историю, Лея.

Ироничный смешок вырвался из груди, подтверждая нелепость услышанного высказывания.

— Я по уши в тебе и во всем, что с тобой связано. Поздно задумываться.

Он провел большим пальцем по нижней губе, чуть касаясь острых, как бритвы клыков, темный взор все сильней разгорался неприкрытым желанием.

— Ты права. Задумываться определенно поздно.

— Опять говоришь загадками. — Не позволить сознанию отключиться, уступая настойчивому зову тела, было несоизмеримо трудно.

— Хочу твоей крови, Лея. Нестерпимо, — едва слышно прошептал Детлафф, не отрывая пальцев от суровых губ, облокотившись локтем на перила повозки.

— Ты убьешь меня? — как бы это не казалось необъяснимо, но страх легко отступал, забирая с собой остатки здравого смысла, уступая место томительному, почти болезненно острому ожиданию.

Эретайн хмыкнул, внимательно изучая мою шею и плечи.

— Я бы хотел этого, но уверен, что смогу остановиться, — его голос понизился до тихого, вкрадчивого рокота.

— Почему ты желаешь мне смерти? — непонимание прозвучало дрожью в голосе, вызывая саркастическую усмешку вампира.

— Ты ведь осведомлена о воздействии крови на нас?

— Да.

— Тогда должна понимать, что кончина жертвы вторична. Первична только жажда.

— Давно голодаешь? — я знала, что они с Регисом раньше предпочитали избегать вампирских попоек.

— В другом случае, мне не составило бы труда пережить тягу, но ты — совершенно иное дело.

От внимательного взора хотелось скорее спрятаться, но намёк на мою уникальность грел измученную таким сложным общением душу.

— Почему?

— Сладко пахнешь. Я ведь говорил.

Тихая грусть больно уколола прямо под ребра. Осознание того, что его интерес скорее плоский, чем эмоциональный обижало и волновало одновременно.

— Помню, но ведь все меняется… Тебе ли не знать.

— Кроме нас. — погрустнел вампир, отдающий алым блеском взор потух и затуманился. — Мертвые статуи, заточенные в свои собственные поступки, как в тюрьмы.

— Это не так. Ты живой. Живее многих, знакомых мне людей, — впервые за вечер вдруг сами собой обнаружились настоящие, чистые эмоции, от чего вновь стало неловко, потому я напряженно выпрямила спину и замолчала на полуслове, пытаясь спрятать истинные чувства за маской высокомерной отстраненности.

Экипаж остановился у нашего дома, спутник галантно помог выйти из него и открыл входную дверь, пропуская, меня внутрь. Вязкий, холодный полумрак комнаты заставлял замереть в нерешительности, в ожидании чего-то большего, чем обыденное пожелание доброй ночи, прежде чем столь неуместно расстаться для сна, который не был нужен ни одному из нас. Детлафф по хозяйки сбросил камзол, поднял рукава рубашки и принялся разводить огонь в очаге, словно не замечая моего смятения.

— Иди спать, Лея. Уже поздно, — спокойно произнес он, стоило сделать попытку пошевелиться.

— Боюсь из этих доспехов, — я показательно потерла корсаж. — Без тебя мне не выбраться.

Эретайн не двигался, сосредоточенно взирая на занимающееся пламя.

— Для чего ты отпустила служанку?

«Чтобы ты не сожрал её ненароком!» — вопило мое неугомонное сознание, но голос даже не дрогнул, прекрасно скрывая ложь.

— Не хотела создавать тебе неудобства, она ведь не осведомлена о подробностях.

Очевидно признавая логичность сказанного, он развернулся и указал открытой ладонью на лестницу, приглашая пройти в мою комнату, для последующих переодеваний. Придерживая подол шуршащего платья, я провела вампира на второй этаж. Дверь тихо скрипнула, отворяясь, Эретайн вошёл, огляделся и усмехнулся обнаружив портрет Сильвии-Анны на обычном месте.

— Для чего ты это оставила?

— Если возражаешь, то завтра же Марта забелит стену, — невозмутимо произнесла я, стараясь подчеркнуть нежелание обидеть его.

Детлафф подошёл со спины и начал развязывать плотные, широкие ленты. Шелк тихо зашуршал под ловкими пальцами, по позвоночнику потекла приятная, чуть взволнованная дрожь.

— Я спросил: «зачем», — тон низкого голоса не обнаруживал раздражения, просто настаивал.

— Это ведь ты нарисовал.

— И убил ее тоже я. — Вампир говорил обыденно, словно мы обсуждали повседневные дела или незначительные мелочи.

— Бояться смерти — глупая затея, особенно для рабыни.

Движения длинных пальцев стали резкими, Детлафф шумно выдохнул и тихо, угрожающе прорычал:

— Ты не рабыня больше, и я легко позабочусь о твоей полной, абсолютной безопасности, если будешь впредь благоразумна и не станешь начинать того, чего не желаешь заканчивать.

Щеки вспыхнули жаром смущения. Тот поцелуй начинала не я! Но мне бесспорно хотелось продолжения тогда и несомненно сейчас живот приятно сводило тугой судорогой при мысли о возможности повторения памятных событий.