Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

Алый туман заструился на второй этаж, Марта вскрикнула, все ещё прижимая руки ко рту. Я медленно подошла и обняла ее. Объяснения затянулись, пришлось долго уговаривать девушку, повторяя, что смерти ее мастер Эретайн совсем не желает, и вообще он покладистый, добрый и справедливый, при должном обращении конечно. Доводы о несомненном благе его покровительства, которое оградит бедняжку от всех неприятностей этого мира, действовали не слишком убедительно, поскольку не уменьшали ее уверенности в главной угрозе жизням нас обоих, заключавшейся в присутствии дома Первородного вампира с вспыльчивым, властным нравом.

В конце концов служанка согласилась, что на дикого зверя Детлафф Ван Дер Эретайн все же похож не слишком, потому в общем-то бояться нечего, к тому же внимание господина целиком было поглощено мной и на нее не распространялось, а значит стоило просто принять ситуацию и смириться с ней. Финальную точку в сомнениях поставила дружба, плотно связавшая нас за последнее время. Приведя наконец бедную девушку в адекватное состояние и снабдив бокалом крепкого вина на ночь, я уже почти направилась в коморку под крышей, чтобы выяснить причины недовольства своего резкого покровителя, но внимание отвлёк шум за дверью.

Скоро послышался короткий стук. Оказалось, что вновь прибыл посыльный из цветочной лавки с огромным букетом кроваво-красных роз сорта «Сангрояль», в котором торчала короткая записка «Филипп Ван Мурлегем». Игра продолжалась и цели ее меня сильно беспокоили.

Эретайн несомненно находился на пределе терпения и каждый новый букет злил его только больше. Оставалось вопросом времени, когда он сорвётся и начнет творить глупости, а под это дело даже не нужно вступать в открытую схватку самому. Приговор может вынести общество, решив, что поведение Детлаффа слишком демонстративно, или Скрытому надоест отвлекаться на возню подданных, и он накажет того, кто первым подвернётся под руку, и это несомненно будет мой покровитель.

Определенно.

Поспешно отослав мальчика к княгине Боклера, я побежала по лестнице наверх, туда, где царила угрожающая, гробовая тишина, гонимая собственными, неутешительными выводами и осознанием острой необходимости разрядить накаляющуюся час от часа обстановку.

Вампир сидел за рабочим столом без света и сосредоточенно разбирал очередной механизм, на мое появление он никак не отреагировал, но и прогонять не стал. Конечно Детлафф уже знал об очередном выпаде заносчивого сопляка, и это раздражало его только больше. Минуты тянулись, как мед за ложкой, его злость нагревала воздух комнаты, казалось стоит открыть рот, как пространство разорвет мощный взрыв. И все же я решилась.

— Что случилось?

Он молчал, не желая общаться, замкнувшись в себе.

— Пусти меня. — Тихий шепот привлек внимание покровителя заставляя отвлечься от не слишком увлекательного занятия, а просительный тон чуть смягчил неприятный настрой, позволяя мне вклиниться в его мрачные размышления.

— Куда?

— К себе. Позволь быть рядом.

В прозрачном взоре вспыхнуло сомнение, тут же отразившись болью.

— Мне трудно.

— Знаю. Но ты должен.

Он отложил игрушку, развернулся на стуле и раскрыл объятья. Не заставляя приглашать себя дважды, я пересела на его колени и запустила пальцы в смольные волосы. Вампир запрокинул голову назад и глубоко вздохнул, расслабляя плечи, прикрывая глаза, словно зверь под лаской хозяина.

— Это Регис.

— Что?

— Он надоумил Мурлегема, рассказав историю про розы.

— Для чего? Я совсем не понимаю, — диссонанс, вызванный произнесенными подозрениями прозвучал в голосе, но тут же потух под напором воли. Чего уж точно не стоило делать в подобной ситуации, так это подливать масла в огонь.

Детлафф поднял голову, прозрачный взор горел злостью, граничащей с ненавистью.

— Потому что мой друг, моя стая, мой побратим… Он против моей… Любви. — Длинные пальцы коснулись щеки, не отрывая внимательно взгляда, в котором совсем не было вопроса.

Сердце замерло, будто прислушиваясь к сказанному, сомневаясь — не сон ли это все. Я притихла, как мышка, боясь вздохнуть, широко распахнув глаза в немом изумлении и бесшумном, ликующем восторге. Все проблемы отошли на второй план, потому что Детлафф Ван Дер Эретайн признавался в чувствах и ничего важнее последнего произнесенного им слова не было. Вампир однако моего счастья определенно не разделял. Он по обыкновению ставил в известность, не спрашивая ответа.

Или просто знал его?

Дар речи постепенно возвращался, но слов совсем не находилось. Должна ли я была отреагировать на его заявление? Похоже сам Первородный ничего не ждал, поскольку темный взгляд не обнаруживал признаков заинтересованности.

— Прости, что? — наконец выдавила из себя я, стараясь не отпустить его взора, но это почти не получалось.

— Эмиэль не считает нас подходящей партией друг для друга. Он не первый и не последний вампир, выступающий против союзов с людьми, — Детлафф глубоко и обречённо вздохнул, вытесняя из моей груди взволнованный трепет.