Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

При подобном исходе новый армагеддон Боклеру был обеспечен, от таких мыслей стало ощутимо холодно, а вот бруксу не волновали жертвы, даже среди сородичей, казалось ее оставляло равнодушным решительно все, кроме собственных интересов.

— Да какое мне дело до них! — заорала Ориана, злобно скалясь, подтверждая тем самым справедливость моих выводов. — Главное, что рядом больше не было бы тебя!

Ее лицо просветлело, черты стали мягче, движения плавнее. По красивому лицу проскользнули отсветы счастливых мечтаний.

— Ах как бы хорошо мы все зажили… Я бы утешила Детлаффа и, наконец, заняла свое место в его душе. Мы отправились бы вместе куда подальше отсюда и никогда не возвращались… — взор вампирши снова стал злым, жёстким, полнимаясь ко мне. — Так и должно было быть после смерти той паршивой девки — Сианы! Как ты умудрилась попасть ему под руку? Как смогла влезть в душу Детлаффу? Я чуть дар речи не потеряла, когда на приеме, который и затеян-то был лишь для того, чтобы сблизиться с ним, появилась ты! Да ещё за руку с Эретайном! Мое состояние в тот вечер было близко к отчаянию!

— Ничего не понимаю. Если целью смерти была всегда лишь только я, для чего розы? Зачем Филипп… — я встряхнула головой, силясь усвоить ход ее мыслей. — Почему было не уничтожить меня за пол года отсутствия благородных покровителей в моей жизни?

— Ох нет, дорогая, все не так просто. Нельзя взять и убить женщину Первородного, а потом наивно рассчитывать, что правда не раскроется. Для начала пришлось подкинуть идею с розами спесивому семейству Мурлегем, потом выждать, пока юнец окончательно выведет Детлаффа из себя. Ведь прямолинейность Эретайна всем известна, он не стал бы разбираться в хитросплетении интриг, а когда поиски зачинщика вывели его на Региса! Вот тогда мне действительно стало казаться, что судьба благосклонна, наконец, и ко мне. Оставалось лишь одно: прикончить уличную девку, чудом проскользнувшую в его постель, а свалить вину на лучшего друга, чтобы никого кроме меня не осталось вблизи от Детлаффа.

— А ты не пробовала просто признаться в своих чувствах, а не рушить до основания жизнь возлюбленного? — праведный гнев стучал в висках, заставляя злиться все больше, что совсем не способствовало самоконтролю.

Ориана была жестока. Даже для вампирши. Как можно делать больно тому, кого любишь? Эгоистично ранить и без того озлобленного на весь мир вампира, а потом ещё и выбить опору из-под его ног, лишив стаи окончательно. Детлафф наверняка обезумел бы от горя и одиночества.

— Конечно… Я намекала ему пару раз… Но он всегда оставался холоден, неприступен, непроницаем.

— Это очень жестоко, Ориана.

Праведный гнев уже клокотал в крови, путая мысли. Как смела эта вампирша желать зла моему Детлаффу?! Такому чуткому и раниму, такому зацикленному на сохранности и целостности своей стаи, такому… Родному.

— А терзаться веками, имея лишь призрачную надежду на случайную встречу, не жестоко? Нет уж, дорогая, другого шанса мне просто не нужно, ведь я не упущу этот.

Вампирша начала надвигаться на меня, выставив руки с острыми ногтями перед собой. Нужно было продолжить тянуть время, а для этого разговор не должен был прерываться. Я понимала всей душой, что моя жизнь зависит от ее болтливости, ведь Эретайн наверняка скоро выяснит суть происходящего и вернётся за мной, однако смирить бурю негодования оказалось достаточно сложно.

— Но как же Филипп? — тихо, едва слышно выдохнув, я взяла себя в руки, чтобы продолжить.

— Этот полоумный сопляк сам решил, что сумеет одолеть Первородного, для чего мне было разубеждать его? Ведь подобный выбор только усиливал его вину перед Детлаффом, а значит уменьшал шансы возможности наступления неприятных последствий для меня. Оставалось только подогревать спесь четы Мурлегем на медленном огне, не давая выплеснуться через край, до поры, до времени.

— А на балу-маскараде он проговорился, — спокойно закончила ее фразу я.

— Правильно, и значит настала пора переходить к финальному акту трагедии, на который, впрочем ему тоже не хватило духа.

— Как же ты умудрилась заставить их?

— О, это не было сложно. Подкинула Офелии идею, та передала новости сыну, а убить Детлаффа была уже его дурацкая затея, — вампирша саркастически усмехнулась. — Вот же идиот! Но какое мне-то дело до них и последствий, которые они навлекут на себя. Кстати, твою смерть я все же повешу на Винсента.

Разговор неминуемо подходил к концу, потому нужно было менять тактику, а значит стоило взбесить хозяйку до бессознательного состояния, чтобы спровоцировать на глупости.

— Только все эти усилия напрасны, дорогая. Детлафф Ван Дер Эретайн — мой. Он принадлежит только мне одной, окончательно и бесповоротно. Его привязанность так глубока, что смерть не охладит ее, а только усилит. Узнает он о твоей причастности, или нет… Это не важно.

— Ах ты мелкая мразь!