Розы сорта "Сангрояль" (СИ)

— Ты руководствовался желанием помочь другу, в то время как она проявила лишь эгоизм. Тебе не в чем винить себя, мастер Годфрой.

— И тем не менее. Стоило принять во внимание ее… Нашу природу. Понимаешь, Лея, вампиры намного более жестоки и черствы в отличии от людей.

— Даже сотворенные?

— Все. Мы живём так долго, что постепенно обычные, человеческие благодетели перестают трогать сердца. Души требуют все большей силы от эмоций, поскольку с годами… Черствеют.

— Тогда именно мое общество, легкое и незатейливое, нужно вам, чтобы снова почувствовать себя живыми.

— О нет, дорогая, ты далеко не так проста, как кажешься, но, в отличии от Сианы, в тебе нет корысти и лицемерия по отношению к Детлаффу. Думаю, что именно такое, во всех смыслах прекрасное и хрупкое создание и способно вернуть ему душевное равновесие.

Дыхание сбилось от восторга, что не укрылось от доброго, хоть и немного насмешливого взгляда Региса. Впереди показались развалины старой крепости, я порывисто обняла вампира, прижимаясь к нему всем телом, и мастер Годфрой, смеясь, ответил вежливым похлопыванием по спине, подтверждая взаимность моих дружеских чувств.

— Лучше мне пойти самой, — голос прозвучал мягко но уверенно. — Спасибо тебе и за теплые слова, и за помощь, и за дружбу тоже.

— Думаю, ты все же стала частью этой чуть странной стаи, — вновь добродушно усмехнулся Регис. — А теперь беги, он наверняка ждёт.

Игнорируя все ускоряющийся стук сердца я понеслась во весь дух по крутой, каменистой дорожке и скоро осторожно ступила на стёртые временем камни, некогда широкого двора Тесхам Мутна. В самом центре круглой, обрамленной зубчатыми краями разрушенных стен площадки лежал большой букет совершенно белых ромашек, с желтыми, словно теплое солнце Туссента, сердцевинами. Дань памяти той, что была его недостойна.

Эретайн — суровый и задумчивый, обнаружился сидящим не обломках крепостного укрепления у самого обрыва. На фоне догорающего заката он казался ещё более жёстким и одиноким, чем обычно.

Стараясь не шуметь, я приблизилась и осторожно уселась на небольшой валун по соседству, молча наблюдая крупную, черную, напоминающую огромного ворона фигуру на фоне алого с синим неба. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он обернулся, удостоив меня мимолётным взглядом, через плечо. Ему было больно. Спустя время и обстоятельства, все ещё было больно. Тоска шевелилась в душе, мешаясь с детской растерянностью, непониманием и нежеланием принимать хитроумные законы этого мира. Я ощущала его настрой и не знала, чем могу помочь, и могу ли вообще это сделать.

— Ты злишься, Мейлея? — тихий голос звучал устало, надломлено.

— Почему?

— Я прощаюсь с… Ней.

— Как можно обижаться на страдания, добавляя мучений в душу, что и без того на части рвется? Было бы в высшей степени жестоко умножать печаль того… Кого любишь.

Прозрачный взор подернутый алой дымкой, всколыхнулся благодарностью и потемнел. Эретайн больше не смотрел на небо, его внимание полностью сфокусировались на мне, согретое теплом присутствия родственной души.

— Ты сожалеешь и о смерти Орианы тоже. Так ведь? — мягкий тон моего голоса совсем не обнаруживал укоризненных ноток, спокойно констатируя наблюдаемые факты.

— Да, — задумчиво произнес он, не отрывая внимательного взгляда. — Я всего лишь зверь, от которого плохо всем: и людям и монстрам.

— Мы — раненые твари, часто жестоки, но не потому, что такова наша природа.

Детлафф глубоко и облегчённо вздохнул, а за тем поманил меня к себе, раскрывая объятья.

— Вот по этому ты — моя стая, Мейлея Терзиефф-Годфрой. Будучи самым хрупким и прекрасным созданием на земле, ты умудряешься постичь самую темную душу самого злого зверя.

Он нежно коснулся поцелуем самой макушки, крепко прижимая свою возлюбленную к широкой груди. Гулкое сердце вампира билось медленно, ровно, вгоняя в благоговейный транс. Рядом с этим диковатым и совершенно неуправляемым существом я чувствовала себя в абсолютной, беспрекословной безопасности, понимая, что всегда сумею унять даже самую крупную бурю в его мятежной, прямолинейной душе.

— Мы поедем в Назаир?

— Обязательно. Там ждут неотложные дела.

Разговоры о подобном сбивали с романтического настроя, и Детлафф сразу почувствовал это, чуть отстраняясь.

— Они тебе несомненно понравятся. Вчера я получил известие от Геральта, что подготовка закончена, потому мы можем отправляться уже на днях.

— Регис поедет с нами?

— Нет, — тихо мурлыкнул Эретайн прямо в висок, от чего по коже растеклась взволнованная дрожь. — Он задержится.

— Что ж… Quos ego, господа. Quos ego.

Прозрачный взор чуть алых глаз Детлаффа стал откровенно злым, жёстким, в низком голосе зазвенела сталь, крепкие руки сомкнулись на плечах, отстраняя меня, чтобы поймать взгляд.

— Откуда ты это взяла, Мейлея? — он чувствительно встряхнул меня, поднимая на уровень собственных глаз.

— Всего лишь расхожая фраза, часто применяемая вампирами. Разве нет?

— Кто сказал тебе это?

— Ваш подручный — Антуан Сенклер.

Суровое лицо Эретайна помрачнело ещё больше, движения стали быстрыми, резкими, выдавая беспокойство.

— Нам нужен Эмиэль. Срочно.