Ртуть

Жак предвидел такое решение: в порту стоят в ожидании два его судна, готовые перевезти женщин и нестроевую прислугу обратно в порт Рене – Марсель. Райская жизнь была слишком хороша, чтобы продлиться долго.

Глава 10

Еще в начале 1440 года Иоланда попросила Жака Кера приехать в доставшийся ей по наследству замок Сомюр в Анжу и привезти туда гардероб для ее внучки Маргариты, младшей дочери Рене и Изабеллы. Жак знал, что расцветшей и превратившейся в ослепительную красавицу двенадцатилетней Маргарите вскоре предстояло быть представленной молодому императору Священной Римской империи Фридриху. Прибыв в Сомюр, Жак повидал и бабку, и внучку. Королева-мать выглядела хорошо, а Маргарита была просто обворожительна. Несмотря на теплый прием и непринужденный разговор, Жак убедился, что Иоланда жила теперь ради одного – возвращения ее ненаглядного сына Рене. Купец не сомневался: она давно уже все просчитала – точно так же, как сделал это он сам лет шесть тому назад. И у нее уже не было средств для пересылки в Неаполь. Конец надеждам и чаяниям неумолимо приближался, и они оба, без слов, понимали, что развязка не за горами.

Они оказались правы.

Изабелла со своей свитой прибывает из Неаполя в тот же год, только чуть позднее. Жака Кера снова призывают в Сомюр. Выслушивая просьбы и пожелания Изабеллы, Жак с удовольствием отмечает, что молодая королева Сицилии обладает таким же утонченным вкусом, как и ее свекровь, отлично знающая, что может понадобиться Изабелле от сметливого купца для украшения своих дворцов в Лотарингии и Анжу. Последние два года, пока на Апеннинском полуострове велась ожесточенная борьба, Жак Кер не наведывался ко двору в Неаполе. И ему чрезвычайно интересно, а по правде говоря, просто не терпится услышать обо всех событиях, случившихся там за это время. Изабелла начинает рассказ бодро, однако ее голос становится все тише и тише при воспоминании о том, как постепенно, но неуклонно заходило солнце, поначалу так ярко озарявшее этот период их жизни с Рене – безмятежный, волшебный и, увы, такой скоротечный!

Именно в тот свой визит в Сомюр Жак испытывает настоящее потрясение при виде того, как за минувшие два года раскрылась красота теперь уже девятнадцатилетней Агнессы Сорель. Подобно другим дамам из свиты Изабеллы, она убирает волосы назад, открывая свой лоб; следуя моде, брови Агнессы изгибаются тонкими дугами, еще сильнее увеличивая ее и без того большие, искренние голубые глаза. Профиль фрейлины ото лба до кончика необыкновенно изящного носа поражает безукоризненной прямотой, не нарушаемой ямочкой между глазами. А когда Жак вызывает у Агнессы улыбку и девушка открывает свой крошечный ротик с красиво очерченными губами, ему удается мельком увидеть ее маленькие зубки, своим совершенством не уступающие отборным жемчужинам.

Отступив вглубь зала, купец наблюдает за фрейлинами Изабеллы, рассевшимися вокруг королевы-матери и развлекающими ее своими рассказами. Девушки описывают Иоланде свои любимые районы Неаполя и загородные прогулки верхом и вспоминают, как поднимались на Везувий в легкой пелене белого тумана, расстилавшегося окрест из вершины кратера. Они рассказывают Иоланде о фруктах и овощах, которые впервые попробовали только в Неаполе, о различных цветах, повсюду пробивавшихся из земли и покачивавших на ветру своими головками, и о песнях, которые там разучили.

А пока фрейлины делятся своими впечатлениями, Агнесса, обвив рукой шею Витессы, с восхищением разглядывает большую голубую подвеску, оттягивающую длинную цепочку на шее королевы-матери.

– Ах, Агнесса! Вижу, ваше внимание приковал этот камень? – говорит Иоланда, придерживая подвеску большим и указательным пальцами, и снова улыбается, наблюдая, как другие девушки придвигаются поближе, чтобы тоже рассмотреть ее. – Я полагаю, вы все знаете нашего друга, купца Жака Кера, – продолжает Иоланда, и фрейлины синхронно кивают в ответ, не подозревая о его присутствии за их спинами. – Так вот, он нашел этот камень в одном египетском городе под названием Александрия. По местной легенде, камень в древности принадлежал правителю Египта, который передал его нубийскому властелину в обмен на свободу своего сына. – Умиляясь восторгу на лицах фрейлин, Иоланда выдерживает паузу. – Того царевича пленили арабы, устроившие ему засаду в пустыне. Они набросили на него сеть, но юноша был настолько силен, что справиться с ним смогла только дюжина разбойников. А потом арабы продали его в рабство. Поразившись его росту, прекрасному телосложению и красивому лицу, нубийский царь вернул своего нового раба фараону, правителю Египта, – голос королевы-матери звучит низко и мягко, лаская слух, и фрейлины могут слушать ее рассказы беспрерывно. – Как бы там ни было, этот камень, в который оценили когда-то свободу царевича, попал к нашему другу, Жаку Керу, а через него ко мне. – Закончив рассказ, Иоланда со своей обаятельной, слегка искривленной улыбкой отсылает фрейлин к их хозяйке, королеве Изабелле.