Ртуть

Их осмотр дома продолжается. Внутреннее убранство особняка вызывает и у Жана, и у Перетты трепетный и нескрываемый восторг: стены завешаны гобеленами; полы застелены коврами; буфеты заставлены золоченой посудой и серебряной утварью, а крышки сундуков обтянуты крашеной кожей. Перетта поочередно садится на резные стулья и скамьи, проверяя, насколько они удобны. А потом пробует на мягкость бархатные подушечки, лежащие на сундуках с одеждой.

– Обратите внимание на высокие галереи в больших залах; они предназначены для музыкантов, которые будут развлекать гостей во время трапезы, – рассказывает Жак. – А рядом, по моей задумке, будут стоять слуги с большими горящими факелами в руках и освещать гостям стол.

Все это Жак произносит с такой гордостью и удовольствием, что его гости просто не могут не порадоваться вместе с ним.

Как и окна дома, двери особняка тоже различаются по форме и размеру. Некоторые дверные проемы огромные, а другие настолько маленькие, что поместиться в них может только один человек.

– Дядюшка, я, как и полагается даме, стройна и изящна, но с трудом протискиваюсь в эту дверь, – смеется Перетта. – Жан, погляди на головки дверных гвоздей – они сделаны в виде сердечек! Очаровательные находки архитектора и заказчика!

Но все внимание Жана приковано к астрологическим и астрономическим инструментам, вырезанным в камне. Недаром Жак – командующий своей флотилией. Разглядывая инструменты, Жан представляет себе, как увлеченно слушал его дядя рассказы своих капитанов, пока не узнал о небе и звездах все, что знали они, переняв у них интерес к астрологии и астрономии.

«Да и что еще могло бы увлечь его сильнее?» – вертится в голове Жана навязчивая мысль…

В Бурже есть необычные астрономические часы, установленные в 1424 году, когда Жаку Керу было двадцать четыре года. И на молодого человека, наделенного от природы незаурядным талантом к математике, они всегда действовали гипнотически.

– Жан, помнишь, я тебе рассказывал о том, как впервые увидал тут, в Бурже, астрономические часы? Я несколько лет подряд чуть ли не ежедневно приходил на площадь, чтобы их изучать. По мере того, как дела мои шли в гору и я богател, мне все чаще предоставлялась возможность беседовать на такие темы с учеными мужами. В результате обо мне сложился еще один миф – будто бы я владею философским камнем и умею превращать обычный металл в золото! Меня это так забавляет! – говорит Жак, и мужчины заходятся смехом.

Свою следующую остановку гости делают в крошечной часовне совершенных пропорций, в которую ведет изящная витая лестница. Ее лазурный, усеянный золотыми звездами свод расписан фигурами прекрасных ангелов в развевающихся белых одеждах. Перетта зачарованно разглядывает их – каждый ангел держит флажок с цитатой из Священного Писания.

– Как у тебя все продумано, дядюшка! – восклицает она, указывая рукой в угол часовни, где стоит маленький камин для обогрева молящихся в холодное время года. Окна над ним сделаны из цветного стекла, а через боковую дверь можно попасть прямо в личные покои Жака и Марсэ.

Жан и Перетта уже не в силах восхищаться чудесами дядюшкиного дома и откровенно говорят ему об этом.

– Потерпите еще немножко, – бормочет Жак, выводя их из дома во внутренний двор. Там установлены две конные статуи: одна из них – короля Карла VII, во всеоружии восседающего на великолепном боевом коне, другая – самого купца, верхом на муле. Перетта замечает, что подковы на копытах мула обращены своими концами назад.

– Это еще одна твоя маленькая тайна? – спрашивает она дядю, и тот улыбается.

– Для кого-то может быть. Но среди рудокопов широко известна история об одном человеке, нашедшем золотую жилу. Чтобы не раскрыть ее местонахождение, он перековал своего мула, перевернув подковы так, чтобы сбить со следа любого, кто бы задумал добраться до его рудника!

Одно из поистине новаторских решений в проекте Жака являет собой сад. Купец решил использовать участок земли рядом с домом, по которому прежде проходила линия городских укреплений. Под его началом рабочие засыпали оборонительные рвы и засадили всю территорию растениями, которые Жак заблаговременно привез из своих поездок по Франции, Провансу и Востоку. Всякий раз, когда он оказывался в Неаполе, дворцовые садовники вручали купцу черенки местных растений, укорененные специально для него по распоряжению королевы Изабеллы. А в Марселе, куда периодически заходили его суда, Жака поджидали его факторы с саженцами прованских цветов и деревьев, которые купец с удовольствием отвозил домой в Бурж. И вот теперь его сад поражает гостей видовым богатством и разноцветием, хотя некоторые, наиболее деликатные и прихотливые растения все-таки вымерзли в суровую буржскую зиму. Такого палисадника нет больше ни у кого в городе. И как же радуют глаз цветы, цветущие у дома!