Ртуть

Это не было самой яркой и сокрушительной сплетней, какую только можно себе представить. Но признаться в этом было для меня очень тяжело. Каждую минуту здесь я проводила, борясь за возвращение домой, чтобы спасти брата и друга. Но потом я узнала, что они не нуждаются в спасении. Не так сильно, как я думала. И я нашла здесь друзей. Друзей, которые были мне дороги, которым я могла помочь выиграть войну, завладевшую их жизнями на сотни лет.

И еще был Фишер.

На этом фронте все было неопределенно. Возможно, я обманывала себя, и он бросит меня после того, как повеселится. Но в любом случае… я не хотела покидать его.

Ртуть переливалась в тигле, образуя на его поверхности геометрические узоры. Это было красиво, но странно — раньше я не видела, чтобы ртуть вела себя подобным образом.

— Да, хороший секрет. Очень хороший. Ты хочешь остаться. Ты хочешь спасти его. Ты должна. Ты должна.

Я нахмурилась, внимательно наблюдая за тем, как ртуть вибрирует рядом с кольцом в чаше тигля.

— Спасти его? — подумала я. — Хейдена? Да, я хочу забрать его сюда.

— Не брата. Кингггггфишерррра, — гудела ртуть. — Спаси его. Спаси врата. Спаси Ивелию.

— Обожаю, когда ты погружаешься в напряженные беседы с жутким портальным металлом, — проворчал Кэррион, запрыгивая на верстак. — Захватывающе наблюдать, как ты делаешь всю эту гимнастику для лица.

— Минутку, Кэррион, — прошептала я. Затем, обращаясь к ртути, я спросила: — Что значит «спасти Кингфишера»? Он здесь. С ним все в порядке.

Я наблюдала, как ртуть обволакивает поверхность кольца, покрывая его, проникает внутрь. Она говорила:

— Мы — символ. Ключ. Реликвия. Щит. — Слова накладывались друг на друга, как слои ткани, но я все равно прекрасно слышала каждое из них.

— Запечатай нас кровью, алхимик, — потребовала реликвия.

Кровью. В конце концов все всегда сводилось к крови. Вздохнув, я достала кинжал, который Фишер дал мне еще в Зимнем дворце, и уколола им кончик указательного пальца. На нем выступила крошечная бусинка блестящей красной крови.

— Уф, кажется, меня сейчас стошнит, — простонал Кэррион, глядя в потолок. — Я плохо переношу вид крови.

Я закатила глаза, сжала палец и поднесла его к тиглю. Крошечная бусинка, покачиваясь, превратилась в слезинку, а затем упала, ударившись о кольцо. Дикость. Моя кровь не скатилась с кольца. Она впиталась в него, как ртуть.

— Завершено. Мы завершены.

Взяв кольцо, я поднесла его к свету и почувствовала, что оно действительно готово. И ключ, и замок. Целое. Я не могла объяснить, откуда я знала, что все получилось, но я была уверена. Серебряное кольцо было красивым, на нем сохранилась первоначальная гравировка, кому бы оно ни принадлежало, владелец будет доволен, что на нем сохранился герб его семьи.

— Но что ты имела в виду, говоря о спасении Фишера? — спросила я. — Он в безопасности. Почему его нужно спасать?

Кольцо ничего не ответило.

Вообще ничего.

Меня охватило разочарование, и я не знала, почему я это сделала, но я была вынуждена действовать. Я даже не осознавала, что делаю, когда надевала только что изготовленную реликвию на средний палец.

Кузница погрузилась в темноту.

Ледяной ветер пронзил меня насквозь, терзая мою душу. И звук. Боги, этот звук. Миллион разных голосов, поющих с оглушительной мощью.

АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР! АННОРАТ МОР!

— Саэрис?

Гул голосов смолк. Свечи в кузнице загорелись ярче, пламя взметнулось вверх по задней стенке печи, облизывая почерневшую кирпичную кладку. А затем, как и несколько мгновений назад, все снова стало нормальным.

Задыхаясь, я сорвала кольцо с пальца. Сердце колотилось, внутри застыло ужасное чувство безнадежности. Больше я этого делать не буду.

Те Лена стояла у открытой двери, фактически находясь в Калише. Магия Рена все еще защищала проход, связывающий одну из гостевых спален в поместье и вход в кузницу снаружи, расположенный рядом с конюшней, гарантируя, что дом будет в безопасности, если я случайно взорву здесь все. Целительница сложила руки, глядя на меня с подозрением из дверного проема. Как всегда, ее иссиня-черные волосы были заплетены в длинные косы, спускавшиеся до самой поясницы. Между ними торчали кончики заостренных ушей. На ней было платье из переливающегося голубого материала, подчеркивающее ее безупречную кожу цвета бронзы, которое струилось вокруг нее, когда она переминалась с ноги на ногу.

— Я просто хотела зайти проведать тебя. Я слышала, ты участвовала в сражении, — сказала она. — У тебя есть какие-нибудь порезы или царапины, требующие внимания?