Руанда: принять примирение. Жить в мире и умереть счастливым

13 апреля, спустя два дня после визита Муньюза, мой адвокат связался с верховным судом, который сообщил ему дату моей явки на процесс апелляции. 14 мая 2018 года – это была дата, объявленная судом. Для меня это еще одно неопровержимое доказательство, что руандийское правосудие находится под контролем действующей власти. На самом деле, хоть меня и радует предстоящая возможность освобождения, я остаюсь критично настроенным по отношению к власти РПФ.

Новость о моем вызове в суд быстро распространилась в местных СМИ. Я был поражен непоколебимой преданностью руандийцев, несмотря на кампанию клеветы, которую начали против меня, как только я ступил на крестный путь. Четыре года спустя в местных медиа, в социальных сетях большинство руандийцев утверждали: «Мы скучаем по нему, нам не хватает его голоса, нам снова нужны его послания», но никто не осмеливался требовать моего освобождения. Только небольшое меньшинство продолжало называть меня «предателем, врагом» и т. д.

Это желание меня освободить, объявленное генералом Дэном Муньюзой, даже если оно было настоящим, я расценил как попытку примириться с теми выжившими в геноциде, которые в большинстве своем не чувствовали себя близкими к действующей власти после того, как меня посадили в тюрьму, – такими как Диана и ее мать, таким, как Жан де Дьё Мучьо, таким, как Бертен Макуза, Андре Кагва Рвисерека и другими…

На следующую неделю после визита Дэна Муньюза я был срочно вызван в верховный суд на процесс апелляции, который был до этого приостановлен на 4 года. Заседание было назначено на 14 мая 2018 года. Директор тюрьмы считал, что меня освободят во время процесса.

14 мая, когда я предстал перед верховным судом, возникли два затруднения. Один подельник сбежал из тюрьмы, а у другого не было адвоката. Судья решил исключить из дела участие Кассьена Нтамуханга, который сбежал, и перенести процесс на 11 июня, чтобы Жан Поль Дукузумуремьи смог найти адвоката.

Странным образом, когда местные СМИ говорили о нашем вызове в суд, в социальных сетях вовсю праздновали немедленное освобождения их любимого певца. Я задавался вопросом, откуда они взяли эту информацию, кто распространяет эти слухи? Некоторые открыто говорили, что Президент меня в конце концов помиловал. Это меня расстраивало, поскольку я решил, что это может помешать нашим планам.

7 июня директор тюрьмы месье Иносан Йабурунга вызвал меня в свой кабинет и сказал, что кто-то уже спрашивал его, неужели я буду освобожден? Он спросил меня, говорил ли я об этом кому-то. Я это отрицал. 11 июня, когда я явился в суд, судей не было на месте. Секретарь суда заявил нам, что суд реформирован, и наше дело отныне в руках апелляционного суда, который только создан и еще не начал работу. Мы должны ожидать нового вызова, который случится в какой-то последующий день. Жан Поль Дукузумуремьи отсутствовал в тот день. Объявили, что тюрьма в Рубаву, где он содержался, находится в процессе реформации. Его адвокат, тем не менее, присутствовал. Мадам Бландин Нтабвоба – очень красивый адвокат. Я говорил с ней несколько минут, и она в конце концов дала мне свой номер телефона.

Когда я вернулся в тюрьму, директор снова вызвал меня в свой кабинет. На этот раз он спрашивал меня по списку лиц – «врагов», как они там были охарактеризованы, в связях с которыми меня подозревали. В основном это были руандийские активисты борьбы за права человека, живущие в Европе. Даже если я знал кого-то из них, я все отрицал.

В четверг 22 июня около 17.30 меня посетил Генеральный Комиссар тюрем генерал Жорж Рвигамба. В нашей весьма приватной встрече он сначала поблагодарил меня за хорошее поведение в тюрьме. Затем он сказал мне, что пришел дать мне совет. По его мнению, я должен отозвать свою апелляцию и снова написать письмо Президенту республики с просьбой о помиловании, тем самым продемонстрировав, что я выхожу из процесса. Он считает, что моя апелляция противоречит моей просьбе о помиловании. Я засомневался, действительно ли он послан Администрацией Президента, поскольку его совет противоречил изначальным установкам, которые были заданы визитом Муньюза, и означали полную перезагрузку юридической процедуры.

В субботу 23 июня, в разговоре с директором Йабурунга, я сказал, что не знаю, кому верить, поскольку оба совета исходят от важных людей. Директор сказал, чтоб я попросил совета у Муньюза. В тот же день около 17.30 меня посетил полицейский, некий Эдиге Рузигаманзи. Он сказал, что его послал Дэн Муньюзи, чтобы опросить меня, так же, как это делал директор, по списку врагов, с которыми я мог бы быть в контакте за время моего тюремного заключения. Я ответил так же, что у меня не было никаких контактов с ними, но мне известны некие имена активистов, которых я часто видел в социальных сетях до моего заключения.