Рубеж

– Я решила использовать простейший выход из этой ситуации, – сказала Михаэла. – Сказала Брюсу, что его поведение лишило меня удовольствия от серфинга и я покидаю команду.

– Тогда Брюс извинился, – договорил за нее Лукас. – Пообещал, что больше не станет на вас давить, и казался таким расстроенным, что вы почувствовали себя обязанной дать ему второй шанс.

Михаэла с удивлением взглянула на командира-тактика.

– Откуда вы знаете?

– Мне уже приходилось заниматься такими токсичными людьми, и я узнаю схему поведения, – объяснил Лукас. – Брюс должен был оставить вас в команде, иначе ваш уход разорвал бы его тесную связь с вашей семьей. Лотерея дала ему импринтинг тренера за талант манипулировать людскими эмоциями. При правильном использовании эта способность – хорошая штука. Она позволяет Брюсу вдохновлять своих спортсменов на лучшие результаты и внушать им любовь ко времени, проведенному в команде.

Лукас скривился.

– Брюс годами верил, что носачи наблюдают за его мыслями. Он использовал свои способности во благо, поэтому у пятерых братьев и сестер остались великолепные воспоминания о серфинге на пляже подросткового уровня. Теперь Брюс знал правду о телепатах и был счастлив злоупотребить своей властью, чтобы оказать на вас эмоциональное давление.

– На несколько дней Брюс оставил меня в покое, – подтвердила Михаэла. – Но на следующей семейной встрече я обнаружила, что он рассказал моим братьям и сестрам искаженную версию правды. Выходило, будто я чересчур сильно отреагировала на мягкую критику и из-за детских капризов угрожала уйти из команды.

– Брюс боялся, что вы сообщите им о произошедшем, – сказал Лукас. – Поэтому рассказал свою версию первым. Уверен, он был крайне убедителен и в конце попросил их ничего вам не говорить, так как же вы все узнали?

– Брюс был совершенно убедителен, – согласилась Паула. – Он сказал, что мы не должны упоминать об этом при Михаэле, иначе вызовем новый приступ капризов, но мы верили: дипломатичный разговор спасет ситуацию. Мягко напомнили Михаэле, что работа тренера – говорить членам команды об ошибках, чтобы они могли все исправить.

– Мне следовало рассказать братьям и сестрам, что случилось на самом деле, но я вышла из себя, наговорила грубостей и ушла, – сказала Михаэла.

Я вспомнила, как разозлилась, когда Золотой командир Мелизенда заявила, что я похитила Бекета.

– Понимаю, что вы почувствовали. Ужасно, когда вы пострадали, а потом другие вас же и считают виноватой.

– Я отправила Брюсу сообщение, что ухожу из команды и никакие его слова не заставят меня вернуться, – сказала Михаэла. – Всю следующую неделю он звонил мне по десять раз на дню, но я не отвечала. На новой семейной встрече все были немного напряжены, а затем появился Брюс, подошел прямо ко мне и заговорил о последних крупных соревнованиях перед Праздником, в которых я хотела поучаствовать.

– Вы отказались отвечать на звонки Брюса, – пояснил Лукас. – Он посчитал, что на глазах семьи вам придется вежливо принять его предложение. А потом, согласившись придти на соревнования, вы почувствуете себя обязанной сдержать слово, а значит, вернетесь в команду.

– Брюс просчитался, – ответила Михаэла. – Я подумала обо всем, что следовало рассказать семье в прошлый раз, и накричала на Брюса. Припомнила ему и работу, которую он хотел, и его угрозы. Затем велела ему выбросить все, оставленное мной на пляже подросткового уровня, поскольку ноги моей больше там не будет, и вылетела из квартиры.

– После ухода Михаэлы мы все выступили против Брюса, – сказала Шарлотта. – Он начал врать, чтобы оправдаться, мы ему не поверили, а затем Брюс внезапно превратился из старого милого друга в мстительного незнакомца.

– Брюс наговорил нам кучу ядовитых слов, – дополнил Эллиот. – Когда же выдохся, мы велели ему больше не звонить и не приходить к нам и вообще сейчас же уйти, пока мы не велели безопасникам его арестовать.

Паула кивнула.

– Как только Брюс ушел, мы позвонили Михаэле и все ей рассказали. И думали, что больше не услышим о Брюсе.

– Но, конечно, услышали, – грустно сказал Лукас. – Став слишком жадным, Брюс не мог больше держаться за вашу семью, но винил в произошедшем не себя. Он обвинял Михаэлу и хотел ее наказать. Что случилось дальше?

– А дальше я застряла в лифте во время крупного отключения энергии в Синей зоне, – хмуро отозвалась Михаэла.

– О, нет! – воскликнула я с инстинктивным сочувствием. – Я тоже попала в ту аварию, но мне повезло оказаться в это время в своей комнате.

– Я воспользовалась инфовизором, чтобы позвать на помощь, – продолжала Михаэла, – но люди застряли практически в каждом лифте Синей зоны.

– Через сколько до вас добрались? – спросила я.

– Через сорок семь часов, – дрожащим голосом ответила Михаэла. – Я знала, что тут нет ничьей вины. Аварийные службы делали все возможное, но их завалили просьбами о помощи, и они в первую очередь спасали крупные группы людей, а также больных и раненых. Другие зоны тоже прислали на помощь своих спасателей, но им пришлось долго добираться до центра Синей зоны.

При этих воспоминаниях она стиснула руки в кулаки.