Рубежи

– Ир, открывай внешние двери! – скомандовал Старгейзер. Дреннер уже стоял у рукояти включения гидромоторов. Двигатели работали медленно, закручивая тросы на лебедку. Сейчас им нельзя было ошибаться. Когда в шлюзе показался скафандр Ольги, Стар бросился к ней навстречу.

– Закрывай! – крикнул Дреннер. Двери закрылись. Когда было выравнено давление, Стар стянул с нее шлем и вытащил из скафандра.

– Ир, тащи аптечку! – скомандовал он.

– Не надо, – послышался тихий голос. Ольга открыла глаза. – Все в порядке. Все живы. – Она улыбнулась. Старгейзер в припадке радости был готов задушить ее в объятиях. – Я в порядке. – Она мягко отстранилась. Дреннер так же стоял у двери и улыбался. Она встала на ноги.

– Как ты? – спросила Ир.

– Отлично. Что со станцией? – Они прошли к иллюминаторам. От станции остались одни куски, печально плывущие по орбите луны Эпсилона.

– Очевидно, метан, – высказался Дреннер.

– Да и черт с ней, станцией, – улыбнулся Стар, – я сам составлю рапорт.

– Да и этим барахлом забит весь склад уже, – добавила Ир. – Кстати, в таком случае можно требовать прибавку к зарплате.

– Неплохо бы… – мечтательно произнес Дреннер.

– Надо бы отметить сегодня вечером это событие и крещение в бою нашего нового члена экипажа, – торжественно объявил Старгейзер. Если бы эта троица знала, через что прошла она. Впрочем, ее личное дело и ее показания комиссии на Эпсилоне были засекречены. Для всех она была вновь обретенной.

– Значит, в Луна-Парке? – спросил Дреннер.

– В Луна-Парке, – подтвердила Ир.

– А теперь давайте сматывать отсюда удочки, – заявил Старгейзер. Ольга подошла и села в кресло 1-го пилота, несмотря на всеобщее удивление.

– Сможешь вести? – осторожно спросил Стар.

Ольга кивнула:

– Запросто.

Все заняли места согласно расписанию корабля. Ольга, заложив крутой вираж, устремилась к Эпсилону.

– Где это ты научилась так летать? – осторожно поинтересовался Дреннер.

– Я была в десятках миров. В миллиардах километров от своей планеты.

Дреннер присвистнул:

– Вот так да! А мы думали, что ты новичок.

– Конечно, – усмехнулась она, – когда ты проваляешься 300 лет в анабиозном сне, после того как уничтожат твою родную планету.

Глаза Ир округлились. Она, заикаясь, прошептала:

– Ты видела это?

– Нет, – отозвалась Ольга, – я была в четырех световых годах от Земли, когда это произошло. На Земле был мой дом и кот. Я жила в Париже.

– Париж…. – Ир мечтательно закатила глаза. – Я так много читала о нем.

– О, теперь дамочкам есть о чем поговорить. – Стар подмигнул Дреннеру.

– После того как Сфера уничтожила Землю, она прилетела в мир, где я находилась с исследовательской миссией, и сделала меня своим заложником.

– Да, но это было давно. Наши предки уничтожили Сферу, – добавил Старгейзер.

– А какая разница, – ответила ему Ольга. – Землю-то уже не вернуть. Погибли миллиарды людей. – В рубке воцарилась гнетущая тишина. – Я знаю, у вас есть машина, с помощью которой можно попасть в прошлое, – заявила она.

Стар и Дреннер переглянулись.

– Допустим. Но что это дает?

– Я расскажу вам вечером, если вечеринка не отменяется, – заметила она.

Здание Луна-Парка представляло из себя комплекс старинных орбитальных станций, соединенных между собой в единое пространство. Все эти модули когда-то были выловлены на орбите Эпсилона и его лун. Сегодня был четверг, потому в его кафе и ресторанчиках было не особо многолюдно. Внутренний устав запрещал посещение в рабочие часы, за чем зорко следил робот-автомат, в который посетители просовывали свои ай-ди карты на входе. Если рабочий день посетителя был с 8 до 5 или 6, а он приперся в Луна-Парк в рабочее время, то в чипе его карты появлялась запись о нарушении режима, и впоследствии приходил штраф. В новом мире была строгая дисциплина, иначе бы все скатилось к временам Дикого Запада.

Старгейзер, как и остальные, конечно же, знал особенности работы Луна-Парка, и по такому случаю у него был свой секретный вход. Это был маленький шлюз в самом тупиковом модуле. Они все вчетвером по очереди пролезли в него и очутились в длинном коридоре с множеством ответвлений, на каждом из которых висела вывеска заведения. «Союз-Аполлон» – это слово словно манило и притягивало. Ольга потянула Старгейзера за руку.

– Думаю, нам туда.

Дреннер пожал плечами. Ир было, собственно, вообще без разницы.

Когда она попала вовнутрь, то к ее горлу подкатил ком. На стойке стоял настоящий железный самовар. Ольга вдохнула носом воздух. Еле уловимый запах свежесваренного борща просто прилип к ее носу.

– Сюда, я уверена, – объявила она замешкавшимся на входе Стару и Дреннеру. Они расселись. Появился официант с меню.

– Что тут написано, не понимаю, – возмутился Дреннер.

Ольга рассмеялась:

– Это русский язык. Дай мне меню. Я буду заказывать за вас. Думаю, вы не пожалеете. Это пельмени, – Ольга указала на рисунок из кусочков теста, свернутых подушкой.

– Пельмени… – скукожился Дреннер.

– Да, пельмени, тупица! – поддержала ее Ир. – Наша бабушка делала такие. Это очень вкусно, баран, – фыркнула она.

– И чем их запивают? – спросил Старгейзер.