Рубежи свободы

И русские безбожники – но вроде бы они терпимо относятся к своей церкви и дружат с Ватиканом. Так, может, эта война имеет под собой не только политику, но и религиозную почву – и главные обвинители сидят не в Москве, а здесь, в Риме? Договорившись между собой о разделе мира – где мусульманам места нет?

Фатима – истинная дочь вождя и жена вождя, сумела организовать акт мести! Правда, неудачный. Но она не успокоится, попробует еще. Не смирится – даже когда меня повесят. Плохая смерть – даже не потому, что в рай не попаду. Безбожники правы – в том, что никто еще не вернулся оттуда, не рассказал. Но оставшиеся тут, на земле, запомнят его как «того, кто был повешен». А это плохо для священной борьбы!

Осталось немного – несколько дней, и приговор. И главный вопрос, ответ на который пока не найден. Ясно, отчего обвинители заинтересованы, чтобы о предательстве англичан узнали оставшиеся воины Аллаха. Ведь британцы – это, несмотря на все, пока что единственные (даже в перспективе) союзники Свободной Ливии. И если месть обратится на британцев – это до предела затруднит возможность, чтобы Ливия хоть когда-нибудь стала бы независимой!

А ему предлагают – написать письмо Фатиме, ясно, о чем. И сами судейские постараются предать огласке то, что выгодно им. Наконец, они могут даже отпустить кого-то из его, Идриса, свиты – тех, кто был с ним в самолете. И ведь все из этих его сподвижников выберут месть, даже не задумываясь! После чего события назад будет уже не повернуть.

Но на последнем судилище ему положено последнее слово. Где он может еще призвать – к мести или наоборот. И его услышат – если в зале есть не только русские и итальянцы, но и корреспонденты английских, французских газет, которые читают и в Ливии и в Египте. Да и его сподвижники уже не посмеют нарушить последнюю волю вождя – а значит, не будет отпущенных свидетелей с лживой правдой.

Но умирать неотомщенным? Зная, что за тебя могут отомстить? Для воина пустыни сама мысль о том страшнее адских мук.

Москва. Дом на площади Дзержинского, 2.

Монолог следователя МГБ

Мы «инквизицию» уважаем. Одно дело делаем, сводя под корень врагов советского народа и государства. Вот только интересно, отчего некоторые из них нас называют «Дом-2» – с какой-то иронией? От товарища Лазаревой сам слышал, как она по телефону с кем-то говорила. Но начальство так запросто не спросишь – а Лазарева, хоть по нашим «корочкам» чин у нее равный моему, старший майор, но кроме того не только в «инквизиции» на немалой должности, а еще и в ЦК входит, и муж ее с Самим беседует запросто. Потому даже не попросишь ее перестать на наших девчат-служащих влиять вредно – сама к нам приезжает не в форме, а по-модному одетая, так и они тоже подражают, с одобрения кое-кого из нашего начальства! И сегодня – ну, наше дело приказы исполнять! Ведь не для себя работаем, а на благо государства!

Так, арестованный (или уже освобожденый?) такой-то, этапирован в Москву, провести беседу! Сидит даже не с сорок девятого, а еще с тридцатых, по басмаческому делу. Хотя в материалах активная помощь бандам не отражена, но «идейно способствовал» – да, было такое, что и мулл по этой статье гребли. В лагере проявлял неповиновение, выразившееся в молитве пять раз в день, был не раз бит, и уголовными, и конвоем, однако не прекратил.

– А нам морально сломавшиеся и не нужны, – сказала Анна Петровна, – и хорошо, что не старик еще, 1898 года рождения, и здоровье имеет, раз в лагере выжил. Если достигнем согласия, то подлечим. Ну а если нет…

Вот она, социалистическая гуманность, хе-хе! Реабилитация – но с оглядкой, прежде всего, может ли Советская власть с тебя еще пользу извлечь? А был бы постарше, позабитее, так и гнил бы в Карлаге? До войны не было еще в приговорах «четвертного», но было уже «по вновь открывшимся обстоятельствам», знаю доподлинно, что иные с двадцатых и до сих пор сидят! Но тебе повезло счастливый билет вытянуть, как тебя там? «Конвой, заводите!»

– Ну, салям алейкум, эфенди! От лица Советской власти приношу вам свои извинения. И сразу скажу, у нас не допрос будет, а беседа. Вам ведь газеты дали, вы прочли про Римский процесс? Чудесненько.

Что значит «не подпишу»? А вас кто-то заставляет? Осуждение и отречение от своей мусульманской веры вы и в лагере могли подписать, не надо было вас в Москву везти за казенный счет. Разговор наш будет на темы сугубо богословские, даже философские. Вот жил тысячу лет назад какой-то мудрец – Христос, Магомед, Будда, Конфуций, это неважно – и осчастливил мир своим учением. Только мир с тех пор стал другим – и как в нем по древним заветам жить? Оттого в любой вере кроме канона есть и традиция, сиречь толкование этого канона под текущую обстановку с учетом времени и страны. В церкви, что у католиков, что у православных, этим попы занимаются. И в исламе, кроме Корана и шариата, есть еще «адат» – та самая традиция, свод неписаных правил, не менее важная, чем первые две части, хм, три источника, однако! Ну а кто адат толкует – верно, ваши святые люди, ишаны, муллы, шейхи.