Рубежи Всеземья: Муромский пост

Картина изображала стоящих лицом к лицу Люцию Аркадьевну и неизвестную молодую особу в старомодном платье ниже колена с роскошной белокурой косой, перекинутой через плечо и спускающейся почти до бедра. Бабушка Максима была одета в свою любимую шляпку, тёмно-синее платье в мелкий горох и ажурный вязаный кардиган. Она опиралась на свою трость, а её спутница слегка подалась вперёд и протянула руки, как будто собираясь обнять.

Минуту Максим недоумённо таращился на портрет, не понимая, почему бабушка его скрывает, потом опустил глаза, прочитал подпись в нижнем углу картины и вздрогнул.

«Встреча».

Ещё раз изучил работу, уделяя больше времени деталям, которые сначала упустил: белокаменной стене Свято-Троицкого монастыря, одинаковым носам, губам и подбородком героинь, деревянному дому с оленьими рогами на мансарде, нечётко прорисованному на заднем плане.

Владилена.

То, что это именно сестра-близнец, а не юное альтер-эго его бабушки, Максим даже не сомневался. Слишком разнились их ауры: насыщенный жёлтый, местами переходящий в золотистый, медный и пламенный — у молодой; серебряный, переплетённый с голубым, синим и фиолетовым у пожилой женщины. Они стояли друг против друга — похожие и одновременно такие разные.

Встреча… Ещё раз прочитав название, Максим вздрогнул от дурного предчувствия, внезапно догадавшись, что означает бабушкина таинственность.

Стала бы она скрывать некогда состоявшуюся встречу? Какой в этом смысл? Конечно, она бы ему рассказала. Значит, они ещё не виделись. Скорее всего, ей снова приснился пророческий сон. А утаила… Почему? Неужели хочет бросить его? Уйти с Владиленой?

Сердце у Максима болезненно кольнуло, и он кинулся к столу, уже зная, что найдёт. Бабушкины послания, обращённые к нему, всегда негромко звенели.

Заклеенный и подписанный его именем конверт обнаружился рядом с семейной фотографией — Максим вцепился в него, как утопающий в соломинку. Кровь пульсировала в висках: «быстрее, быстрее», и от этой спешки он немного повредил сложенный внутри лист бумаги. Наконец развернул его, приставил оторванную полосу и вчитался в строки, написанные знакомым убористым почерком.

«Дорогой внук! Если ты держишь это письмо, значит, мы с тобой больше не увидимся. Но о плохом не думай. Со мной всё хорошо. Недавно я узнала из сна, что скоро встречусь с Владиленой. Ты же знаешь, мне нечасто снятся вещие сны, но они всегда очень точны. И выходит, что этот загадочный дом, всю жизнь казавшийся мне едва ли не вратами в преисподнюю, не представляет никакой опасности. Или почти никакой.

Я ещё не знаю, когда увижу сестру, поэтому письмо написала заранее, чтобы ты знал правду о моём исчезновении. Я намерена пойти с ней в то место, откуда она придёт. Прости, что вынуждена утаить от тебя свои планы, но я слишком долго её не видела и не могу отказаться от этого шанса. Знаю, ты будешь сердиться, что не взяла тебя с собой. Но у тебя есть родители, которые, что бы ты о них ни думал, сильно тебя любят. Уверена, со временем ты найдёшь с ними общий язык. Желаю тебе удачи. Уверена, ты вырастешь сильным и хорошим человеком. Прощай. Любящая тебя бабушка».

В лихорадочном волнении дочитав письмо, Максим скомкал его, засунул в карман джинсов и бросился вон из квартиры. Из-за случившегося он совсем позабыл о злополучном дневнике и вспомнил о нём, только спустившись во двор, когда столкнулся с Евдокией Филипповной, с ходу принявшейся отчитывать его за то, что носится сломя голову и потребовавшей отдать ключ.

Эта вынужденная заминка слегка охладила его пыл, и дальше Максим хотя и нёсся во весь опор, но больше разума не терял и внимательно смотрел по сторонам, чтобы не сбить кого-нибудь с ног или самому не попасть под машину. Он не сомневался, что найдёт бабушку у монастыря, возле церковно-приходской школы — там, где находится загадочный невидимый дом. Ведь куда ещё она может пойти гулять, в надежде встретиться с некогда пропавшей сестрой? Не зря же и на картине изображено именно это место.