Руби

Потом мы носились из магазина в магазин, развлекаясь сувенирами, игрушками и новинками. Жизель завела нас в один небольшой магазинчик, который рекламировал «чрезвычайно сексуальные товары», раньше я видела их только на витринах. Предполагалось, что право входить в магазин имеют только лица старше восемнадцати лет, но продавец нас не выгнал. Молодые люди задержались у журналов и книг, ухмылялись и хихикали. Жизель заставила меня взглянуть на модель мужского полового органа, сделанного из твердой резины. Когда она спросила продавца, можно ли ей посмотреть это поближе, я выбежала из магазина.

Через несколько минут вышла и Жизель с друзьями, смеясь надо мной.

– Думаю, папа не водил тебя сюда, когда показывал Французский квартал, – съехидничала Жизель.

– Как отвратительно, – сказала я. – Почему люди покупают такие вещи?

Мой вопрос вызвал еще больший смех у Жизель и Мартина, но Бо только улыбнулся.

На следующем углу Мартин попросил нас подождать, а сам подошел к мужчине, одетому в черный кожаный жилет, под которым не было рубашки. На руках и плечах мужчины виднелась татуировка. Он выслушал Мартина, и оба они углубились в переулок.

– Что делает Мартин? – спросила я.

– Кое-что достает для нас на потом, – сказала Жизель, посмотрела на Бо и улыбнулась.

– Достает что?

– Увидишь.

Появился Мартин и довольно нам подмигнул.

– Куда прикажете теперь? – спросил он.

– Давай покажем ей Сторивилль, – решила Жизель.

– Может, лучше поехать в приличные магазины, пассаж у океана? – предложил Бо.

– О, но это не повредит ей. Кроме того, нужно же ее развивать, если она собирается жить в Новом Орлеане, – настаивала Жизель.

– Что такое Сторивилль? – спросила я и представила себе место, где люди продают книги и предметы, связанные со знаменитыми историями.[21] – Что же там продается?

Мой вопрос вызвал у всех троих еще один приступ смеха.

– Не понимаю, почему вы смеетесь над всем, что я говорю и о чем спрашиваю? – возмутилась я. – Если бы кто-нибудь из вас приехал на протоку и отправился со мной на болота, вы бы тоже задавали массу глупых вопросов. И уверяю вас, были бы намного больше напуганы, чем я, – добавила я, и это стерло улыбки с их лиц.

– Она права, – заметил Бо.

– Ну и что. Ты теперь в городе, а не на болоте, – возразила Жизель. – И я лично не собираюсь когда-либо ехать на протоку. Пошли, – добавила она, резко хватая меня за руку, – мы отведем тебя в кой-какие магазины, и ты скажешь нам, что, по-твоему, там продают.

Ее вызов восстановил улыбку на лице Мартина, но Бо все еще казался озабоченным. Я позволила Жизель вести меня за собой, не в состоянии справиться с собственным любопытством, пока мы не добрались до угла и не взглянули через улицу на то, что показалось мне рядом причудливых домов.

– А где магазины? – спросила я.

– Посмотри вон туда, – показала Жизель. Она протянула руку в направлении внушительного четырехэтажного здания с эркерами по бокам и куполом на крыше. Здание было окрашено в тусклый белый цвет. Роскошный лимузин остановился у бровки, и шофер быстро вышел из машины, чтобы открыть дверцу очень почтенному пожилому мужчине. Мужчина важно поднялся по нескольким ступенькам парадной лестницы и позвонил. Через мгновение большая дверь открылась.

Мы стояли достаточно близко, чтобы услышать музыку, лившуюся оттуда, и увидеть женщину, которая приветствовала джентльмена. Это была высокая дама с темно-оливковой кожей. На ней было платье из красной парчи, на шее и руках блестели, видимо, искусственные бриллианты. Они, конечно, должны были быть искусственными – слишком уж были большими. Но что любопытно, на голове у женщины красовался плюмаж из высоких перьев.

Заглянув вовнутрь, я увидела широкий вестибюль, хрустальные люстры, зеркала в золоченых рамах и бархатные кушетки. Чернокожий пианист пробегал пальцами по клавишам и подпрыгивал на стуле. Прежде чем дверь закрылась, я успела заметить девушку, на которой не было ничего, кроме трусиков и бюстгальтера. Она несла поднос с бокалами для шампанского.

– Что это за дом? – спросила я затаив дыхание.

– Это дом Лулу Уайт, – ответил Бо.

– Не понимаю. Что это, вечеринка?

– Только для тех, кто платит, – ответила Жизель. – Это публичный дом, бордель, – добавила она, когда я не поняла сразу. Я вновь уставилась на большую дверь. Через некоторое время она вновь открылась, и на сей раз появился джентльмен, сопровождающий молодую женщину в ярко-зеленом платье с декольте, доходящем почти до пупка. Какое-то время лицо женщины было спрятано веером из белых перьев, но потом она отвела веер в сторону, я увидела ее лицо и почувствовала, что мой рот открывается. Женщина довела мужчину до ожидающего его автомобиля и одарила его смачным поцелуем, после чего он сел на заднее сиденье машины. Когда автомобиль отъехал, женщина подняла глаза и увидела нас. Это была Энни Грей, квартеронка, моя попутчица в автобусе по дороге в Новый Орлеан, которая с помощью колдовства вуду разыскивала адрес моего отца. Она немедленно узнала меня.

– Руби, – закричала она и помахала рукой.

– Ого, – проговорил Мартин.