Руби

– Я не собираюсь причинять тебе неприятности, я просто… удивилась, я никогда не делала ничего подобного.

– Разве ты никогда не ходила на танцы и не развлекалась там или на твоей протоке нет ничего такого? – с презрением спросила Жизель.

– Есть. Мы называем танцы fais dodo, – ответила я, – но не проводим там всю ночь.

– Fais dodo? Звучит довольно допотопно – тустеп под звуки аккордеона и стиральной доски. – Девушка самодовольно усмехнулась и продолжала подниматься по лестнице.

– Обычно это приятные танцы с массой вкусной еды. А бал был приятным? – поинтересовалась я.

– Приятным? – Она остановилась на ступеньке прямо подо мной и снова рассмеялась. – Приятным? Приятный – это слово для школьного вечера или для вечернего чая в саду, но в отношении бала Марди-Гра?! Он был более чем приятным, он был захватывающим. На нем присутствовали все, – добавила она, поднимаясь выше. – И все смотрели на нас с Бо зелеными от зависти глазами. Мы считаемся самой красивой молодой креольской парой, да будет тебе известно. Не могу вспомнить, сколько моих подруг умоляли меня разрешить им протанцевать хоть один танец с Бо, и все они до смерти хотели узнать, где я раздобыла это платье, но я и не подумала говорить об этом.

– Очень красивое платье, – признала я.

– Да, но не жди, что я позволю тебе позаимствовать его теперь, когда ты ворвалась в нашу жизнь, – возразила она, собравшись с мыслями. – Я все еще не понимаю, как ты сюда попала и кто ты есть на самом деле, – добавила она ледяным голосом.

– Твой отец… наш отец объяснит тебе это, – сказала я. Жизель еще раз сверкнула в мою сторону презрительным взглядом, а потом откинула назад волосы.

– Сомневаюсь, что кто-то может это объяснить, во всяком случае, сейчас я не собираюсь слушать. Я устала, я хочу спать и, уж конечно, сейчас не в настроении слушать рассказы о тебе. – Девушка отвернулась было, но задержала взгляд, чтобы оглядеть меня с головы до ног. – Где ты взяла такую одежду? У тебя что, все самодельное? – презрительно спросила она.

– Не все. Но я привезла с собой не очень много вещей, – ответила я.

– Слава Богу. – Жизель зевнула. – Мне необходимо поспать. Бо собирается прийти во второй половине дня на чай. Мы любим вспоминать события прошедшего вечера, перебирать всех по косточкам. Если все еще будешь здесь, можешь посидеть и послушать, чтобы кое-чему научиться.

– Конечно, я все еще буду здесь, – заметила я. – Это теперь и мой дом.

– Ради Бога, у меня начинается головная боль, – проговорила Жизель, пощипывая себе виски большими и указательными пальцами. Она повернулась и протянула ко мне руку ладонью вверх. – Довольно. Молодые креолки должны восстанавливать свои силы. Мы… такие женственные, утонченные, как цветы, которым нужны мягкий поцелуй дождя и нежная ласка солнца. Так говорит Бо. – Она перестала улыбаться своим словам и воззрилась на меня: – Разве ты не пользуешься губной помадой?

– Нет. У меня нет никакой помады, – сказала я.

– И Бо еще полагает, что мы близнецы. Не в состоянии удержаться, я возмутилась:

– Но это так и есть!

– Может быть, в твоих снах, – отпарировала она и медленно удалилась к себе в спальню.

После того как Жизель закрыла за собой дверь, я сошла вниз и задержалась, любуясь головным убором сестры и ее накидкой. Почему она оставила это здесь? Кто убирает за ней? Интересно бы узнать.

Как будто услышав мои мысли, из гостиной вышла горничная и прошла через коридор, чтобы подобрать вещи Жизель. Это была молодая чернокожая женщина с красивыми большими карими глазами. Не думаю, что она была много старше меня.

– Доброе утро, – поздоровалась я.

– Доброе утро… Вы новая девушка, которая выглядит совершенно как Жизель? – спросила она.

– Да. Меня зовут Руби.

– А меня Уэнди Уильямс, – ответила горничная. Она подобрала вещи Жизель и, неотрывно глядя на меня, вышла из комнаты.

Я направилась вдоль по коридору в кухню, но, дойдя до столовой, увидела, что отец уже сидит за длинным столом. Он потягивал кофе и читал деловую страницу какой-то газеты. Только увидев меня, он поднял глаза и улыбнулся.

– Доброе утро. Входи, садись, – позвал он. Это была очень большая столовая комната, почти такая же большая, как зал для собраний у кайенов, подумалось мне. Над длинным столом висел огромный широкий веер, служащий для того, чтобы разгонять мух. Во время обеда прислуге, наверное, приходилось его разворачивать и покачивать туда-сюда, чтобы образовался ветерок, разгоняющий мух… Но скорее всего, он подвешен там просто для украшения. Я видела подобные веера раньше в богатых кайенских домах, где, кроме них, были еще и электрические вентиляторы.

– Садись сюда, – сказал отец, похлопывая по стулу слева от себя. – С сегодняшнего дня это твое место. Жизель сидит здесь, справа от меня, а Дафна на другом конце стола.

– Так далеко отсюда, – заметила я, глядя на дорогой, вишневого дерева стол, так сильно отполированный, что можно было в нем видеть свое отражение. Отец засмеялся: