Рубикон, или Мир в латах

Рука у Ильи затекла так, что он перестал ее ощущать. Он лежал и не шевелился, боясь потревожить спящую Лину. Колпак был полностью заэкранирован, свет внутрь салона не проникал, и лица девушки не было видно. Поэтому Илья просто лежал и просто слушал ее спокойное размеренное дыхание. И думал о том, что вот так же когда-то дышала мать, лежа рядом с отцом. И не догадывалась о своей судьбе… Интересно, как бы она тогда поступила, если бы кто-нибудь мог открыть ей будущее?..

Лина пожаловалась, что хочет спать, сразу после того, как ночные огни Гринкоуста скрылись за горизонтом. «Джампер» летел на восток, и там, впереди, по начинающему сереть небу уже предугадывался рассвет. Илья перевел машину на автопилот и вышел в салон. Кресла в салоне были трансформирующиеся, и соорудить для Лины некое подобие кровати не составило труда, благо оборудование предусматривало подобные возможности. Сооружение получилось неказистое, но прочное, и, удовлетворенно хмыкнув, Илья отправился обратно в кабину. Однако Лина, остановив его, сказала, что будет спать с ним. Кровать пришлось расширить, колпак заэкранировать.

А потом случилось то, что и должно было случиться, и о чем мечталось уже целых три дня, и не было никаких желаний, кроме одного, и не было никаких страхов, кроме одного, и не было никаких мыслей. И лишь потом Илья подумал, что с Арабеллой все было не то и не так, что там был не он, а Жюль Карне, а для него – Ильи Муромова – Лина первая и единственная, и он полжизни был готов отдать за то, чтобы она могла вот так безмятежно дышать по ночам. Его уделом отныне были охрана и защита, – то, что является уделом каждого настоящего мужчины, и, наверное, именно поэтому сон не шел к нему, хотя тело ломило после этих сумасшедших суток.

В салоне становилось жарко, видно, солнце уже высоко поднялось в небе. Надо было включить термозащиту. Илья осторожно убрал с обнаженного живота Лины вспотевшую левую руку. Девушка по-детски зачмокала губами и вдруг шевельнулась.

– Не спишь? – спросила она шепотом.

– Нет, – прошептал Илья.

– Где мы?

– Не знаю, – прошептал Илья. – Где-то на Земле.

– А почему ты шепчешь?

– А ты?

Она громко, в голос, рассмеялась, на мгновение прильнула к нему упругой грудью и исчезла. В темноте зашуршала одежда. А Илья подумал, что и это ощущение совсем не такое, как тогда в ресторане, в первый день, когда Лина прижималась к Жюлю Карне. Он вскочил с ложа, отыскал на ощупь пульт на стене салона и разэкранировал колпак. Водопадом хлынули солнечные лучи. Лина взвизгнула и, сверкнув молочной кожей, повернулась к нему спиной.

– Зачем ты?

– А мне нравится на тебя смотреть, – сказал Илья.

– На Арабеллу ты тоже смотрел?

– Там был не я!

Лина натянула свое изодранное платье, сказала: «Я больше тебя не стесняюсь!» – и снова прильнула к нему. Потом легонько оттолкнула и проговорила:

– Жаль, что нельзя умыться и нечего поесть.

– Умыться действительно нельзя, – сказал Илья и подошел ко вделанному в переборку небольшому холодильнику. Достал две тубы с питательной смесью и, свернув колпачки, протянул одну Лине.

– Ешь! Это вкусно!

Попробовав, Лина чмокнула от удовольствия, с восторгом посмотрела на Илью.

– Правда, очень вкусно!

И вдруг помрачнела.

– Арабеллу ты бы тоже угостил таким?

Илья поморщился.

– Слушай, маленькая моя! Забудь ты про Арабеллу! Там же был не я!

– А кто?

– Жюль Карне.

– Но разве это не одно и то же?

– Нет! – сказал Илья и пустился в объяснения.

Лина слушала его, как ему показалось, без особого интереса, а когда он закончил, сказала:

– Жаль.

– Что жаль?

– Ты же знаешь закон о деторождении.

– А разве нельзя скрыть, что ребенок от мутанта?

– Нет, – сказала она. – Я не собираюсь с тобой расставаться.

– И ты пойдешь в зону? Как моя мать?

Она не ответила. Смотрела на него как-то странно, словно на чужого человека. А потом сказала:

– Мои родители работали в атомном центре, здесь, в Тайгерленде. Потом, когда центр закрыли, они уехали назад в Штаты, а меня оставили тут. Ведь я, хоть и не провела детства в зоне, тоже мутантка…

– И твой брат?

– Нет. Он мне не родной брат. Его родители взяли меня на воспитание после того, как мои уехали. Кому-то дали взятку…

Она снова замолчала. Молчал и Илья, не зная, что ответить. У него было ощущение, будто все, что ни скажешь, окажется не то. Словно ты лишний. И тут, и на всем белом свете.

– Давай куда-нибудь исчезнем. – Она смотрела на него с надеждой. – Чтобы найти не могли.

– Давай, – сказал Илья. – Думаю, после того, что сегодня произойдет, это будет не очень трудно.

Она смотрела на него с сомнением.

– Ты мне не веришь?

– Верю… Но вот ты говорил, что был стариком Жюлем Карне, а ведь я тебя с самого начала знала таким, каков ты сейчас.

– Как это – таким как сейчас? – Илья был ошеломлен.

– Да, именно таким…

– И ты молчала?

– А меня и не спрашивали! И потом… Я ведь влюбилась в тебя в первый же вечер! И мне казалось, тебе не понравится, если я буду относиться к твоей персоне не так, как ты того желал.

– Да, – сказал Илья. – Это бы мне действительно не понравилось. Это бы мне стоило очень дорого.

– К тому же я знала все, что ты хотел мне сказать.