Рубина. Непокорная герцогиня

— Так вот помни об этом.

Провалявшись так еще, какое-то время, я решила, что все-таки придется подняться.

— А почему ты так одет?

— Это форма преподавателей.

— Красивая.

— Твоя тоже тебе понравиться.

Провозившись еще несколько часов, я перепроверила собранные вещи, собралась, попрощалась с отцом и Матильдой, посидела на дорожку, взгрустнула и немного поплакала.

— Ты только на каникулы обязательно возвращайся.

— Хорошо, папа.

— Поздно спать не ложись.

— Хорошо.

— Не забывай есть.

— Хорошо.

— Хорошо учись.

— Я все проконтролирую, Майколтон. — Прервал отца граф, и по-хозяйски обнял меня за плечи одной рукой, другой держа мои чемоданы.

Папа как то странно сощурился, посмотрев на этот жест, но промолчал.

— Ну, ты готова? — Спросил он у меня и развернул лицом к себе.

Я только кивнула и, закрыв лицо ладошками, ткнулась лбом в грудь графа.

Нас окружило пламя.

Тем временем мужчина сел в кресло, оглядев пустующую отныне комнату. Полнотелая графиня присела перед ним, и взяла его за холодную ладонь.

— Майколтон, ты уверен, что правильно поступил, рассказав все мальчишке?

— Ох, Матильда, если бы ты знала как мне тяжело.

— Это ее выбор, Майк, даже если она выйдет замуж за Йэна, которого выбрал ты, ее сердцу ты приказать не сможешь. Ты же понимаешь это, дорогой.

— Я все понимаю, Мотти, но мое отцовское сердце болит. Вся прелесть брака по расчету, в том, что супруг не обманет твои ожидания, так как их изначально нет. А здесь…. Если это любовь?

— Майк, вспомни Орифанне?

Мужчина задумался.

Она жила в его сердце, великолепная «чужестранка». И откуда она только взялась?

— Я и не забывал. Она всегда со мной.

— Ты не думаешь, что уже пришло время?

— Нет, еще слишком рано. Я расскажу ей, графиня, но не сейчас. Пусть отучиться. Я и подумать не мог, что Ори передаст ей что то. — Мужчина тяжело вздохнул.

— Мы все мечтали, что этого не будет, Майк. Но силы проснулись в ней, и скоро она обязательно спросит. Так что подумай над ответом заранее.

На этих словах женщина встала и вышла прочь из комнаты, оставив седоволосого мужчину, наедине со своими мыслями.

**********************************************************

Пламя перенесло нас в помещения, в котором мы были одни.

Высокие потолки, украшенные мраморными вставками и лепниной. Колонны казалось, были увиты цветами, но этого были невероятно реалистичные барельефы. Окна во всю стену наполняли пространство солнечным светом, от чего в нем казалось еще волшебнее.

Шано поставил сумки на пол и сказал:

— Это главный зал. Сейчас последний лунник лета, поэтому здесь тоже лето. Как только наступит первый лунник осени, зал наполниться всеми оттенками этого времени, что будет означать начало осеннего времени.

— Здесь потрясающе. — С замиранием сердца, я смотрела по сторонам, как вспыхнуло пламя, и из него вышла Шаархе.

Присев в реверансе, я поняла, что женщина улыбнулась и повторила мой жест.

— Добра и света вам, директор Шаархе.

— И тебе добра и света. Ты выбрала себе новое имя?

— Да.

— И кто ты теперь, дорогая?

— Белла.

— А фамилия?

Я задумалась. А вот о фамилии я и вовсе не подумала.

— Шано. Ее фамилия Шано. — Дополнил граф, и я повернулась к нему с открытым ртом.

Шаархе лишь одобрительно кивнула, как будто бы знала заранее и сказала:

— Добро пожаловать Белла Шано.

Вокруг меня заискрился воздух.

— Школа приняла твое новое имя, и приняла тебя под защиту.

Я и вякнуть ничего не успела!

И пока я не начала возмущаться, Шаархе вызвала пламя, и граф, схватив мои сумки и меня, потащил в него.

Следующее место, где мы оказались, была аллея, мягко укрытая от солнца, кронами не известных мне деревьев, с тонкими, словно вот-вот сломаются, стволами, но мощной и пышной листвой.

— Это орхева. Сердце нашей школы. Дерево жизни и равновесия. Под его кронами каждый, кто нуждается, найдет приют и спокойствие.

Мы шли достаточно быстро, но я продолжала крутить головой, надеясь разглядеть как можно больше.

На другом конце этой аллеи была небольшая роща, из того же орхева, а мы направлялись в противоположную, туда где мне виднелись двух-трех этажные здания.

— Сейчас мы идем в общежития. Ты будешь проживать в третьем корпусе, на этаже «Белой зимы».

— Ты хотела сказать в первом, на этаже «Вечного пламени»?

Шаархе, что шла чуть впереди, резко развернулась, и опять выгнув изящную бровь, сказала:

— Ты уверен? Ведь первый корпус полностью заселяют валлийцы. А ты знаешь, что характер у них не сахар.

— Пусть только попробуют. — Граф откровенно смеялся.

— Как знаешь. Значит, ты будешь жить в первом корпусе. Раз так решил господин Шано. На этаже «Вечного пламени» в комнате три.

Довольствуясь ее ответом, Шай кивнул.

— Сейчас мы проводим тебя в комнату, и у тебя будет время распаковать вещи. В четыре часа прошу тебя и господина Шано явиться в мой кабинет, для приватно разговора. И, Белла, постарайся пока не попадаться никому на глаза.

— Как скажите.

— Как скажите, директор Шаархе. — Поправила меня она. — Шайэн, прошу тебя, не задерживай девушку.

Она вошла в пламя и исчезла. И в тот же миг, мы исчезли в огне Шано.

Мы оказались в просторной, но пустоватой комнате, с большими окнами.