Рубиновая комната

Еще мгновение Виктория надеялась, хотя и презирала себя за это, что письмо ей написал Рэндольф. О том, что его помолвка с Изабель была величайшей ошибкой, что он любит ее и хочет быть с ней. Однако на конверте из бумаги ручной выделки было выведено имя Констанс. Виктория положила его в сумочку. За минувшие четыре дня она много фотографировала и почти забыла о Рэндольфе, теперь же чувства снова нахлынули на нее. На глаза навернулись слезы. Поспешно вытерев их тыльной стороной ладони, она отвернулась, поскольку портье не следовало видеть, насколько ей плохо.

«Хотя хуже всего то, – подавленно подумала Виктория, идя по побеленному коридору полуподвала, – что Хопкинс и миссис Доджсон относятся ко мне как к больной и ходят по квартире на цыпочках».

Выкрашенная в зеленый цвет дверь вела в маленький нижний дворик, отделенный от улицы кованой решеткой. Среди цветочных горшков с гортензиями, рододендронами и клематисом, покрытым почками, подставив лицо солнцу, сидела Кейтлин. Увидев Викторию, она искривила свои ярко накрашенные губы в улыбке.

– Кейтлин, есть новости по убийству Молли? Ты узнала что-нибудь о владельце запонок? – взволнованно поинтересовалась Виктория, присаживаясь рядом.

– Не-е, к сожалению, нет, – покачала головой Кейтлин. – Я пришла по другому делу. Несколько суфражисток кое-что задумали. Я имею в виду проституток, как я, и работниц, необразованных и зажиточных баб. В субботу в Эпсоме состоится дерби. Там и король будет. Мы хотим раздавать листовки, и я хотела спросить у тебя, пойдешь ли ты с нами. Богатые женщины слишком боятся. Потому что там наверняка будет куча полиции.

Виктория только собралась было сказать Кейтлин, что бабушка и дедушка будут вне себя, если узнают, что она в присутствии короля раздавала листовки за борьбу за права женщин и что из-за этого она не будет участвовать в акции, но потом вспомнила об Орле, над которой издевался такой садист, как сэр Френсис, об Агнес, которую чуть было не изнасиловали, при том что насильник мог совершенно не бояться наказания. Законы в этой стране следовало срочно менять. А пока могут голосовать только мужчины, этому не бывать. «Кроме того, – рассуждала Виктория, – мои родственники и так пытаются взять на себя опеку надо мной. Так что может быть хуже?»

– Да, я пойду с вами, – обернулась она к Кейтлин.

– На тебя точно можно положиться. – Кейтлин погладила ее по руке.

– А бордель Молли еще закрыт? – поинтересовалась Виктория.

– Да, потому что никто толком и не знает, кому этот дом-то принадлежит на самом деле. Девочки частично разошлись по другим заведениям. – Кейтлин опередила ее, ответив на не заданный вопрос. – Некоторые сняли себе комнаты. Орла живет у меня. Если вдруг ты или твоя подруга, та леди, услышите, что кому-то нужна служанка, было бы хорошо, если бы вы замолвили словечко за Орлу. Наше ремесло не для нее. Даже если бы над ней не поиздевался такой мерзавец, как сэр Френсис.

– Я поспрашиваю и Констанс тоже скажу, – пообещала Виктория. В сравнении с жизнью проститутки в Ист-Энде работа служанки может показаться раем. И, несмотря на это, девушке было ужасно жаль, что у бедных женщин так невелик выбор в отношении профессии.

– Красивенькое здесь местечко. – Кейтлин обвела взглядом стоявшие в кадках растения. – Ну, пойду я, наверное. И так привлекла немало внимания, – и она подняла глаза на решетку, где стоял одетый во все черное мужчина, глядевший в вырез ее платья с ужасом и восторгом. Кейтлин подмигнула ему, и тот поспешно ретировался.

Виктория с Кейтлин, идя по подвалу, обсуждали, где встретятся в будущую субботу, чтобы ехать в Эпсом. Попрощавшись с женщиной у двери, Виктория поднялась в свою квартиру и только на лестнице вспомнила о письме Констанс, лежавшем в сумочке. Подруга спрашивала, не хочет ли она выпить с ней чашку чаю в отеле «Савой».

Больше всего на свете Виктории хотелось спрятаться в своей комнате или в фотолаборатории, но она прекрасно знала, насколько настойчивой может быть Констанс. Она наверняка узнала о помолвке Рэндольфа с Изабель и хочет поддержать ее. Если она придумает какую-нибудь отговорку и откажется приходить, Констанс придет к ней домой. Поэтому девушка скрепя сердце отправилась в «Савой».

Стены чайной комнаты были украшены рисоваными стилизованными цветами, а обстановка выдержана в стиле ампир. Вокруг позолоченных столиков были расставлены миниатюрные диванчики и кресла мятно-зеленого цвета. Позолоченными были и капители колонн и обрамление потолка. Констанс сидела у большого окна. Бурную жизнь внешнего мира от посетителей отеля скрывали воздушные шторы. В отеле «Савой» царили роскошь и уют.

– Как я рада видеть тебя! – Констанс мило улыбнулась Виктории. На ней было чудесное выходное платье из оранжевого шелка с кружевами, отлично гармонировавшее с ее темными волосами и глазами, и Виктория в своих юбке и блузке снова показалась себе скучной и убогой. – Я была так потрясена, узнав о помолвке Рэндольфа с твоей кузиной. Никогда не думала, что он так поступит. А ты догадывалась о чем-то подобном? – осторожно поинтересовалась она.