Рубиновая комната

Снова этот пронзительный звук. Виктория поняла, что звонят в дверь. Хопкинса дома не было, иначе он давно бы уже открыл. Девушка вскочила с постели, вышла в коридор и посмотрела в дверной глазок. Перед дверью стоял Джереми. Она поспешно открыла и только после удивленного взгляда гостя поняла, что все еще одета в одну ночную сорочку, а волосы в беспорядке свисают ей на лицо. Девушка поспешно прикрыла вырез сорочки ладонями.

– Мисс… э… Виктория, – гость откашлялся, – я просто хотел сообщить вам, что мне позволили и дальше работать на Скотленд-Ярд. Комиссар не уволил меня. Он даже не стал выдвигать против меня обвинение за кражу королевского «роллс-ройса», – он слабо улыбнулся. – Я все еще не верю своему счастью.

– Очень рада за вас. – Виктория улыбнулась в ответ. С души у нее свалился камень, но девушка тут же осознала, что одета совершенно неподходящим – бабушка сказала бы неподобающим – образом. – Джереми, может быть, вы пройдете и подождете, пока я оденусь? – смущенно поинтересовалась она.

– Судя по вашему виду, вы еще не завтракали. – Его улыбка стала шире. Он излучал тепло и юмор, и Виктория снова осознала, как сильно ей это нравится. – Как насчет того, чтобы позавтракать вместе со мной в «Фокс энд Хант»? Там подают отличную яичницу с ветчиной. Я подожду вас на улице.

В животе у Виктории совершенно неженственно заурчало.

– Я с удовольствием пойду с вами, – поспешно сказала она, прежде чем скрыться в глубине квартиры.

Когда Виктория вышла из дома, Джереми Райдер уже ждал ее в кебе на обочине улицы. Он помог Виктории сесть в карету, назвал кучеру адрес и сел рядом с девушкой.

– Кстати, это ваше. – Виктория протянула Джереми твидовый пиджак. – Он сослужил мне хорошую службу. Без него я, полагаю, совершенно замерзла бы в поезде ночью.

Она снова смутилась.

Джереми принял вещь из ее рук.

– Да он выглажен, – удивился он. – И маленькое пятнышко на рукаве исчезло.

– Наверное, им занялся Хопкинс.

Небо было затянуто тучами, но все равно было довольно тепло. Виктории показалось, что за время, проведенное в Корнуэлле, листва стала немного гуще. Кучер погонял лошадь, и они обогнали подводу, груженную бочками, и тележку булочника.

– Кстати, инспектор Эрмитейдж считает внезапно исчезнувшую посудомойку пособницей преступника. – Джереми искоса взглянул на спутницу.

– О…

– А еще я слышал, как экономка, миссис Эйнторп, говорила, что теперь-то ясно, почему эта девушка притворялась такой неловкой.

– Мне очень жаль, что я не успела попрощаться с Агнес. Но теперь я, наверное, всегда буду представлять себе ад как моечную. – Виктория рассмеялась, но тут же оборвала смех. – Значит, теперь мы знаем, что виконт – гомосексуалист и что у его отца был мотив для убийства, если сэр Френсис шантажировал его – а я в этом по-прежнему уверена до глубины души. К сожалению, доказательств против маркиза нет никаких.

– И все же расследование движется. Комиссар хочет в открытую спросить Блейкенуэлла насчет гомосексуализма его сына и допросить его о том, где он находился в момент убийства.

– Этого я от сэра Артура не ожидала, – удивилась Виктория. – Он же накличет неприятности на свою голову. Маркиз – очень влиятельный человек. Подобного обращения с собой он не потерпит.

– В конце концов, при всем его классовом сознании, комиссар чувствует себя в долгу перед правом. Если бы дело обстояло иначе, я не смог бы работать на него, – отозвался Джереми.

Они оставили позади площадь Пикадилли и теперь ехали вдоль маленького парка в центре Лейсестер-сквер и театра «Альгамбра» с его мавританскими куполами.

– Если маркиз действительно совершил убийство, смерти Марчмейна и Молли отлично впишутся в общую картину, – задумчиво добавил Джереми. – При условии, что Молли знала о гомосексуализме виконта. Что с учетом ее связей с мальчиками по вызову кажется мне весьма вероятным. Но поскольку мисс Уилкокс никогда не работала на семейство Блейкенуэлл, я не вижу мотива, зачем бы маркизу убивать еще и ее.

– Вы в этом совершенно уверены?

– Миссис Эйнторп и мистер Гревис ответили на мои вопросы отрицательно.

– Может быть, между мисс Уилкокс и Блейкенуэллами была какая-то связь, о которой они не знали, – вздохнула Виктория. – Ах, если бы наконец вернулись из своего путешествия по югу Кармайклы и их дворецкий! Возможно, они смогли бы ответить на этот вопрос.

– Я буду еще наводить справки. Гомосексуальность, которая, к сожалению, означает для народа смертельный приговор, остается нашим сильнейшим мотивом убийства. Как бы там ни было… – Джереми взглянул на Викторию. – Прошу, будьте с Хопкинсом осторожны в своих расследованиях. Убийца – человек совершенно беспринципный. Я уверен, что он снова совершит убийство, если почувствует, что его обнаружили. Теперь вы знаете, что мы на одной стороне. Информируйте меня о своих действиях.

– Да, я так и сделаю, – кивнула Виктория.