Рубиновая верность

– Ужас!!! Назаренко, а ты не боишься подхватить какую-нибудь нехорошую болезнь?!

– Все мои женщины с санитарными книжками, – невозмутимо отозвался он.

– То есть без книжек ты… ни-ни…

– Прекрати!

– Не прекращу!! А меня ты спросил, хочу ли я быть одной из этих… с книжками… тем более что у меня-то ее как раз и нет?!

– Конечно, хочешь, – улыбнулся он.

– Да?!

– Да. Ты хочешь быть со мной, Рита, а я хочу, чтобы именно ты встречала меня вечером с работы. Мне казалось, что мы неплохо существуем. Разве нет?

– Слушай, Назаренко, а ведь я из-за того, что ты много работаешь, живу в сплошном воздержании! Может, мне тоже… расслабляться с кем-нибудь, когда тебя нет в нужном месте? Например, с садовником, которого ты недавно пригласил на дачный участок! Он ничего еще мужичок! Крепкий! – Я расхохоталась и встала перед ним, уперев руки в бока. – Точно! Он тоже вполне сгодится в том качестве, в котором ты используешь Птицыну! Он даже…

Я не договорила, потому что Назаренко отвесил мне такую увесистую оплеуху, что громко клацнули зубы и из прикушенной губы потекла кровь. Я, еще не почувствовав боли, с удивлением рассматривала ее капли на своих пальцах, когда Илья закричал во всю силу своих легких:

– Я имею на это право, потому что как вол обеспечиваю тебе сытую и красивую жизнь! А у тебя есть все, что только захочешь! Я никогда для тебя денег не жалел! И все, что от тебя требуется взамен, – это украшать мою жизнь! Думаю, что не так уж много и не так уж трудно!

Губа медленно распухала. Я силилась вспомнить, где уже слышала что-то подобное… Ах, да… Саша Сычев любил говорить, что он не так уж много от меня просит… Интересно, как он себя вел бы, если бы зарабатывал столько, сколько Назаренко. Наверняка держал бы меня в ежовых рукавицах, и, возможно, я подчинилась бы ему. Тогда и Любашка Зацепина не пострадала бы. Однако я помню, как Сычев здорово испугался, когда я первый раз попыталась выставить его из своей квартиры. Да. Испугался.

Я резко отвернулась от Назаренко, бросилась к большому зеркальному шкафу, который сама выбрала для нашей спальни, и вытащила из него свои старые джинсы и джемпер, в которых переехала еще на Звездную улицу. Кто знает, почему я их не выбросила? Скинув модельный костюм, я собиралась влезть в джинсы, но Назаренко в один прыжок оказался возле меня. Он выдернул старые брюки из моих рук и отбросил далеко в сторону.

– В чем дело?! – гаркнул он.

– В том, что я уезжаю домой, – ответила я как можно спокойнее.

– Ну ладно, Рита… прости… – примирительно начал он. – Это я от… страха, поверь…

– От какого еще страха? – Я все-таки крикнула, не сумев выдержать спокойный тон.

– Ну… я не могу даже представить тебя… с другим…

– Меня не можешь, а сам, значит…

– Да я же мужик, Рита… Простой, по большому счету малообразованный, обыкновенный… А ты… – Он развернул меня за плечи к себе. – Ты же особенная, Ритуля… Ты красавица… И я с тобой не могу, как… со всеми этими бабами… Сначала мог, да… а теперь нет… С тобой надо, чтобы все красиво, тонко… а с ними… В общем… когда я уставший и обессиленный, я могу их попросить или… заставить сделать, что угодно… Тебя не могу, а их запросто…

Я смотрела ему в лицо и не могла понять, нравится ли мне то, что я от него слышу. С одной стороны, он вроде бы говорит довольно изощренные комплименты, с другой – он запросто может с другими… с другими… И эти другие знают, что он мне изменяет, и хихикают надо мной…

Я еще размышляла, а Назаренко уже торопливо раздевал меня, благо я и так была полураздета.

– Вот сейчас я все для тебя сделаю, – приговаривал он. – Ты будешь так довольна, так счастлива, что забудешь всех этих баб… для них я никогда так… Это они только для меня… А тебя я сам хочу радовать… чтобы у тебя слезы от восторга… Девочка моя…

И он получил от меня слезы восторга, которые приводили в восторг его самого. Назаренко действительно знал, как мне угодить. Я даже забыла, что лежу на том же самом белье, где только что… В общем, я поняла, что никуда от него не уйду, потому что люблю его и вынуждена буду принять в комплекте со всеми другими женщинами. Я простила Илью, но взяла слово, что он никогда не будет приводить женщин в наш дом и укладываться с ними в нашу постель. Еще я потребовала уволить Птицыну и не заводить больше никаких домработниц, чтобы ему не впадать в искушение, если вдруг опять забудет дома документы.

После этого инцидента какое-то время все шло хорошо. Если Илья и имел какие-то связи на стороне, мне об этом ничего известно не было. Наше благосостояние росло. Бизнес Назаренко крепчал. Он продал все свои мини-пекарни и купил довольно большой хлебозавод под Петербургом. Он вложил много средств в модернизацию оборудования и обучение персонала, но это окупилось сторицей. За свои калачи на одной из престижных выставок хлебобулочной продукции он получил золотую медаль качества, которая теперь красовалась на упаковках всего его ассортимента.