Рубиновый Ключ

– Прости, – пробормотал Фин. Он чувствовал себя котом, застрявшим на качающейся ветке, а внизу его поджидала стая диких собак. – Ты, э-эм, отлично справляешься, – прошептал он, не отрывая взгляда от извивающихся, подобно кобрам, лиан вокруг.

Вскоре Маррилл уже едва переводила дыхание – они шли так почти пятнадцать минут.

– Не… уверена… – Её плечи устало подрагивали под пальцами Фина. Ей явно не хватало физической подготовки для роли лошади. – Что я… Долго… Продержусь…

Лодыжку Фина обжёг крапивный стебель.

– Ай, ветры-спектры! Побежали! – закричал он, спрыгнув со спины Маррилл, и толкнул её вперёд.

Маррилл, свободная от дополнительного веса, рванула со всех ног. Фин опрометью бросился следом, чувствуя, как шипы смертельным капканом смыкаются за спиной.

– А-А-А-А-Я-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – орал он.

– Фин! – руки Маррилл схватили его, останавливая. – Успокойся, у нас получилось!

Он моргнул и посмотрел вокруг. Ни единого кустика, одни лишь деревья. Они были высоченными, даже выше того, с комнатой внутри. Пересекающие ежевичное озеро лианы сплетались у корней и взбирались по стволам. Но внутри круга, где сейчас стояли Фин и Маррилл, было пусто. Ребята будто находились в кафедральном соборе.

У них получилось. Они достигли острова. Достигли Болтливой Рощи. Фина затопило облегчение.

И теперь, когда грохот сердца стих, он мог различить звуки. Они немного напоминали уже знакомый стрёкот джунглей, только были громче и не такими ритмичными. Будто одновременно сотня голосов что-то обсуждала или спорила о чём-то. Они с Маррилл посмотрели наверх, откуда доносился гомон, и ахнули.

Высоко-высоко над ними деревья переплетались ветвями, будто ставшие в круг и взявшиеся за руки люди. А держали эти ветви-руки гигантский пергамент, растянутый над поляной наподобие соборного купола.

– Прямо как потолок в Сикстинской капелле, – прошептала Маррилл и наклонила голову, чтобы рассмотреть пергамент под другим углом. – Или, скорее, как экран кинотеатра?

Фин молча смотрел на возникающие из ниоткуда образы: человеческие лица, скачущие по полям лошади, смеющиеся дети, континенты, острова и города. Нескончаемый поток мест, людей и вещей, что всплывали пузырьками на поверхность пергамента и падали в пустоту за его краями.

«Не в пустоту», – внезапно понял он, и его передёрнуло.

Рисунки не исчезали, они впитывались в ветви и перемещались дальше, на стволы, а от стволов – в лозы. А те уносили их на себе через ежевичное озеро в лес.

– Это точно Карта, – пробормотала Маррилл. Её едва было слышно за гулом голосов.

Фин покачал головой, глядя на огромное полотно размером с крышу целого здания.

– А он не большеват для этого?

Она пожала плечами.

– Чем ещё это, по-твоему, может быть?

– И как ты предлагаешь забрать это с собой? – всплеснул руками Фин. – Как нам вообще туда подняться?

В ответ Маррилл подпрыгнула и с воплем унеслась в небо.

– Хм, – промычал Фин.

Но прежде чем он сумел сказать что-нибудь более содержательное, что-то схватило его за лодыжку и дёрнуло вверх. Глядя на быстро удаляющуюся землю, он мог думать лишь о том, как здорово, что все его карманы были застёгнуты на пуговицы.

Он пролетел мимо пергаментного купола и замер в нескольких дюжинах футов над ним. Здесь стоял такой галдёж, что он едва слышал собственные мысли. А до земли, скрытой сеткой ветвей, падать было очень и очень высоко.

Фин покосился на ноги: вокруг лодыжки намертво закрутилась узловатая лоза. Он принялся озираться в поисках Маррилл и обнаружил её висящей точно так же, головой вниз, недалеко от себя. Её волосы покачивались, будто шторка, между безвольно вытянутыми руками.

– Наконец-то мы поймали этих маленьких саботажников, – по-змеиному прошипел хриплый голос, перекрыв остальной гомон.

– Не вижу никакого ядовитого огня! – воскликнул другой голос, высокий и женский, но не менее скользкий.

– Ядовитый огонь, ха! – гаркнул третий голос. – Я говорил вам, что это всё выдумки, легковерные вы старые ящики, поеденные короедами!

– Врёшь, Сленефелл! – возмутился четвёртый. – Ты сказал, что она сожжёт весь остров, если мы не заманим её к нам!

Их всех перекричал пятый голос:

– А ты сказал, что она амазонка, Мелдонок. Тридцатифутовая!

Голоса заспорили, тараторя и перебивая друг друга, и Фин ничего не мог разобрать. Он повёл взглядом по деревьям. У каждого ствола было лицо, прямо как у того дерева, что он повстречал раньше, только эти выглядели намного страшнее. На месте глаз у них были чёрные впадины, а во рту вместо зубов были расщепившиеся острые обломки. Изгибы коры формировали контуры щёк, наросты – носы и подбородки. Хотя до смешного огромные деревянные уши, торчащие по бокам стволов, немного сглаживали жутковатое впечатление.

– Трубки-стержни, – пробормотал Фин. – Маррилл! Маррилл! Скажи им что-нибудь! Меня они всё равно надолго не запомнят!

Маррилл с красным от прилившей крови лицом легонько кивнула. Сложив ладони рупором, она закричала:

– Эй! Эй, деревья! Опустите нас!

Горячий спор немедленно утих.

– Пожалуйста, – добавила она.