Рубиновый лес. Дилогия

– Мы научились говорить лишь благодаря людям, но общий язык поначалу был сложен для нас. Некоторые сородичи до сих пор не могут выговорить все ваши слова, – объясняла Мелихор. Судя по тому, как она шипела на некоторых согласных, а гласные, наоборот, проглатывала, с общим языком у драконов и впрямь были трудности. – Ма’рьят, например, переводится как «мой брат». А ширен означает «пара».

Сердце забилось так же быстро, как тогда в хижине Хагалаз, только в этот раз я отрицала не собственную влюблённость в Сола, а его влюблённость в меня – ведь именно это сейчас подразумевала Мелихор.

– Ты не так поняла! Я не думаю… Это не… – Я будто сама разучилась говорить на общем языке, и это явно позабавило Мелихор, как и мои пунцовые щёки. Она захихикала, прижав когтистый кулачок к красным губам. – Ох. Солярис рассказывал тебе о том, почему он со мной? О проклятии, которое связывает нас? Он со мной с детства, но против воли. Играл со мной в прятки, заставлял есть овсяную кашу, утирал сопли, когда я падала и разбивала коленки… Вот почему он пел мне – я для него вечный детёныш. Не пара.

– Мы не люди, Рубин, и пускай Солярис жил среди вас, но он не человек тоже. Наша жизнь исчисляется тысячелетиями, потому и разница в возрасте для нас не значит столько, сколько для вас. Моя матушка, например, старше отца почти на пятьсот лет! У сородичей это в порядке вещей – создать пару с тем, кто когда-то вылупился у тебя на глазах. К тому же… почему тогда Солярис не поправил меня, когда я несколько раз назвала тебя «ширен»?

Мелихор попятилась к двери, не сводя с меня прищуренных глаз, и хитро улыбнулась. Её довольный вид так и подбивал меня воскликнуть нечто вроде «Я сама не хочу быть никакой ширен!», но лгать было не в моей природе. Мысль о том, что Солярис мог бы стать для меня чем-то бо`льшим, чем просто друг и советник, всё ещё претила мне, но мысль, что этого может никогда не случиться, претила ещё больше.

– Должна предупредить: у нас на острове растут только корнеплоды и трава, поэтому и рацион не слишком богатый по меркам знатных особ, – как всегда болтала Мелихор, подхватив меня под здоровую руку, когда я, усмирив смущение и волнение от скорой встречи с Солом и его семейством, вышла из овальной комнаты следом за ней.

Все коридоры, по которым мы шли, были вырезаны из камня жёлто-молочного цвета, похожего на мрамор. Узкие и очень тёмные: в них глаза Мелихор светились, напоминая, что это место не предназначено для людей. На эти же мысли наводил и душный воздух, влажный, как в месяц зноя. Мы сделали всего несколько шагов, а юбка уже стала липнуть к бёдрам от пота. При этом нам не встретилось ни одного окна – как же воздух вообще циркулирует здесь? Все мои знания о драконьем острове ограничивались тем, что он имеет всего один лес и минимум равнин, представляя собой высокую многоконечную гору, похожую на двух переплетённых драконов, пытающихся оттолкнуться вместе от земли и взлететь. Очевидно, мы находились внутри самой горы, но я засомневалась в этом, когда Мелихор затащила меня в длинную просторную комнату, похожую на переход между крылами замка Дейрдре. Высоченный потолок в этом переходе был обтянут тёмно-красной тканью, расписанной мелкими штрихами, как и мой наряд. Только, в отличие от него, узор на потолке иногда дрожал, словно пульсировал…

Это явно был не мрамор. И даже никакой не камень.

– Да, у нас очень просторное гнездо, – улыбнулась Мелихор, не догадавшись, что меня так поразило. – У каждой семьи оно своё, но все гнёзда мы строим внутри Сердца. Это как очень-очень большой человеческий корабль с каютами. Так как плоского ландшафта у нас мало, на поверхности только посевы и фермы. Позже я обязательно свожу тебя в город! Он располагается в центре Сердца, а все гнёзда – вокруг, по краям. Так как наш отец служит Старшим, у нас в гнезде даже имеется несколько отверстий, которые вы зовёте окнами. Их я тоже потом покажу. Тебе понравится!

Мелихор сыпала фактами с такой скоростью, что я не успевала вставить ни слова. Какого же размера должен быть этот «корабль», чтобы вместить в себя весь драконий род? А ведь комната Мелихор не уступала в размерах моей родной спальне, и шли мы от неё уже по меньшей мере пять минут. От этого, несмотря на местную жару, у меня по коже бежали мурашки. Масштабы драконьей цивилизации восхищали, как восхищало и то, что я, возможно, была первым человеком, смотрящим на неё изнутри. Торговцев, хирдманов и даже королей не пускали дальше мест, где они могли продавать свой товар или обсуждать политические вопросы. Я же ступала по личным чертогам тех, кто видел этот мир задолго до моего рождения. Здесь же явился на свет и тот, чьей жизнью я отныне дорожила больше, чем собственной.

– Это она?