Рубиновый маяк. Между ведьмой и змеёй

– Ну, допустим. Так у тебя ещё остались монеты? Если уж ты такой предусмотрительный.

Эльф хитро улыбнулся и взмахнул рукой, подзывая подавальщицу:

– Милая, будь добра ещё по кружке ягодного отвара мне и моему спутнику, – и тише, только для Ярослава добавил, – вернее – спутнице.

Ярослав недовольно скривился.

– Спутнице, – передразнил он эльфа деланно-писклявым голосом. – Ненавижу. Ешь давай быстрее и валим отсюда. Нам ещё до Китовой головы пилить и пилить.

– Ну что за выражения? Ты же благородная маира, где твои манеры? – поддел Ярослава Анарендил.

– Да пошёл ты… – рявкнула девица, переодетая парнем. – Слышь, эльф, не беси меня.

– Ладно, – легко согласился посол, – пока ты прихорашивался в нужнике, я распорядился…

– Прихорашивался? Ты вконец офигел?! – выпалил Ярослав в негодовании и, опомнившись, перешёл на гневный полушёпот, – ты хоть представляешь, что я чувствую? Каково мне, когда привычные действия… привычные части тела отсутствуют… Да я… Да ты…

– Ярро, я верю, что тебе сейчас не просто. Я просто хотел сказать, что велел седлать коней. Так что путь на другой конец острова проделаем с ветерком. Сэкономим полдня, если не больше.

– Коней? Дерьмо!

– Что опять не так? – эльф приподнял светлую бровь.

– Я никогда не ездил верхом.

Анарендил негромко рассмеялся, допил отвар и поднялся из-за стола:

– Ты можешь вытаскивать из чужой памяти мелкие детали, неужели твои руки не вспомнят, как держать вожжи? Верховая езда – один из обязательных уроков, что дают благородным девицам.

***

[Окрестности Дохлого Кита. Владения пиратов]

Вороные кони домчали путников до той части острова Дохлого Кита, именуемую местными жителями «головой». Каменный мост, что соединял «голову» с «телом» был затоплен серым туманом, сквозь который едва просматривались его контуры. Ярослав зябко передёрнул женскими плечами – хватило ему вчерашних воспоминаний о том, как они пробирались сквозь эту жуть. Лошади нервно всхрапывали и трясли гривами.

– Сюда, – из длинной деревянной постройки выскочил пацан лет тринадцати, – кони по мосту не пройдут. Ведите их сюда.

Он указал рукой вглубь постройки, из которой доносилось нестройное ржание.

– Мы направляемся к Крэйгу, – деловито пояснил Анарендил, – а за коней я заплатил…

– И что? – фыркнул мальчишка, – надо теперь животных гробить? Они и до середины моста не дойдут, как ведьмы сожрут их души.

– А людей ведьмы, значит, не жрут? – спросил Ярослав.

– Людей – нет. Только их души. И только у тех, кто остановится полюбоваться туманом. Мост надо переходить быстро, это все знают.

– Так верхом как раз и будет быстрее.

– У животных души слабые. Их легко оторвать от тела.

– А что, нельзя было мост повыше построить, – не унимался Ярослав, – чтобы безопасно можно было переправляться на ту сторону?

– Вы же к Крэйгу едите – вот у него и спросите. Глядишь, вас и подрядит на строительство.

Пацан тут же схлопотал подзатыльник от подошедшего конюха. Мужчина отправил мальчонку разгребать навоз, а сам повторил путникам те же слова, но с большей долей учтивости.

Анарендил выдал витиеватую эльфийскую брань и спешился, вручив вожжи конюху. Ярославу пришлось сложнее. Хоть эльф и был прав – навыки маиры по управлению живым транспортом проявились должным образом. Но, видимо, Ярослав сделал всё не совсем верно, потому что задница, поясница и бедра нещадно ныли. Он мешком повалился с коня. И если бы не эльфийские руки, во время подхватившие его, целоваться Ярославу с выщербленной брусчаткой.

– Хватит лапать мой зад! – рявкнул он вместо благодарности.

Анарендил отдёрнул руки и возвёл глаза к небу:

– Uquetima, ukarima.

Эльф, не оглядываясь, зашагал по мосту. Серая мгла волновалась, скользила по его сапогам, словно принюхивалась, ощупывала. Ярослав поспешил следом. Снова его охватила тревога, ощущение чужого колючего взгляда холодило кожу. Навязчивое желание взвизгнуть Ярослав злобно придушил в зародыше и ускорил шаг, а потом и вовсе перешёл на бег, обогнав эльфа.

***

Кожа под меткой все ещё зудела. Ярослав в который раз потёр пальцем фиолетовую чешую кобры, что распласталась на ладони, грозно раздувшая капюшон. Конец змеиного хвоста полз вверх по руке и скручивался в три оборота вокруг запястья. Парень одёрнул рукав длинноватой рубашки, и метка скрылась под тканью.