Рубиновый маяк. Между ведьмой и змеёй

Здание библиотеки располагалось на соседнем холме и дышало былым величием ушедшей эпохи. Сибель ожидала увидеть очередную деревянную постройку, а вместо этого перед ней раскинулся настоящий замок из крупного серого камня. Правое крыло здания было обрушено, но левое казалось хоть и старым, но обитаемым. Узкие стрельчатые окна тянулись вверх по фасаду, а коричневые стебли одеревенелого плюща цепко оплетали зубчатую стену, что соединялась с высокой башней.

Кто-то случайно задел Сибель плечом. Девушка опомнилась, достала из кармана юбки кристальные часы и помянула всех шваххов от чёрных до красных и обратно. Арби сказал, что записаться на аудиенцию к Крэйгу можно лишь утром, а бесконечные проверки меток уже отняли слишком много времени – близился обед. Ведьма поспешила вниз по склону и быстро достигла вздыбленного дугой деревянного моста.

Между двумя холмами клубилась река густого тумана. Дымчатые щупальца вились тонкими струйками, просачивались сквозь щели мостовых досок, где тут же давились пиратскими подошвами. Люди обыденно сновали туда-сюда, занятые мирскими разговорами, спорами, сплетнями. Но сквозь мерный гул повседневной жизни островитян Сибель явственно расслышала тяжёлое дыхание. Волна мурашек прокатилась вдоль позвоночника, распространилась по коже и сгрудилась на запястьях. Каждый шаг по мосту давался всё тяжелее, словно мгла тянула к себе, звала, шептала. Зловещий древний язык ведьм царапал страхом и могильным холодом. Запястья жгло всё сильнее —руническая вязь проснулась, поползла по коже чёрными лентами. Шёпот из тумана перерос в пронзительный визг. Но никто, кроме молодой ведьмы этого не слышал.

Глава 25.

[Дохлый Кит, дом ростовщика. Владения пиратов / Ярослав Власов]

Циретей двумя пальцами перебирал гладкие, сточенные водой розовые камешки, нанизанные на кожаный шнурок. Собственно, больше пальцев у него не было. Бывший пират, а ныне глубоко нелюбимый всеми ростовщик расположился в кресле с высокой бордовой спинкой. Люмен под потолком освещал мрачную подвальную комнату, жужжа всеми оттенками фиолетового и запахом озона. Взгляд ростовщика сосредоточился на кучке золотых монет, что лежала на низком столике. Напротив стояли эльф и девица, отчаянно желающая казаться парнем. Но намётанный глаз Циретея ей не обмануть.

– Зачем ставить вам метки, когда тот же Нам-Бо за девку дал бы вдвое больше? Да волосы эльфов нынче пользуются спросом, – бормотал вслух ростовщик. – Но они заявили, что пришли по рекомендации от того бешеного альвиса. Плохо. Крайне плохо. Никто в здравом уме не станет переходить дорогу Ноару Коулдану. Но если всё-таки соврали?..

Ярослава коробил цепкий взгляд Циретея, которым ростовщик с особым интересом рассматривал зону ниже ключиц. Женскую грудь Ярослав стянул лоскутом парусины и надежно спрятал в мужской рубахе широкого кроя, позаимствованную на «Рассветном луче». Но ростовщик не скрывал засаленной ухмылки, обнажающей крепкие белые зубы. Фальшивая маира Сотье скосила взгляд на стоящего рядом эльфа – он держался уверенно и спокойно, словно не их судьба сейчас была в алчных руках прожжённого подлеца.

Секунды текли медленно, как расплавленный воск. Они не поспевали за ускорившимся биением женского сердца. Ярослав нервничал всё сильнее. Кожей чувствовал приближение крупных неприятностей. Когда напряжение в комнате стало почти осязаемым, камешки меж двух пальцев ростовщика замерли. Он принял решение. Тонкие губы разомкнулись, обнажая крупные, едва ли не лошадиные зубы. Грудная клетка поднялась, вбирая порцию воздуха, чтобы на выдохе огласить приговор.

Посол не был бы послом, если б не умел тонко чувствовать именно такие моменты. Нужные, правильные. А потому первое слово Циретея заглушилось звоном монеты, брошенной Анарендилом на стол. Она встала ребром, прокатилась по дуге и завертелась на месте, лаская слух ростовщика самой понятной ему золотой мелодией. К ней присоединилась ещё одна и ещё…

Когда увеличившаяся кучка монет перевесила сомнения ростовщика, Ярослав облегчённо выдохнул и первым сунул руку в ящик. Боль была резкой, как разряд тока, а вместе с ней на ум пришли строчки чёрного юмора из советского стишка:

Дочка спросила у мамы конфетку,

Мама сказала: «Сунь пальцы в розетку»…

После сделки Циретей настоятельно рекомендовал позавтракать в таверне, что располагалась над мрачным подвалом-приёмной. Расценки здесь были под стать хозяину – конские. Но рисковать расположением ростовщика посол не стал и с искусственной, лживой улыбкой согласился.

– И когда ты только успел скрысятничать? – пробурчал Ярослав с набитым ртом, совсем не по-женски орудуя ложкой в тарелке с похлёбкой. – А если б этот хмырь удовлетворился изначальной суммой, оставшиеся монеты ты бы себе зажилил?

Анарендил дохрустел огурцом:

– Мой опыт ведения переговоров насчитывает десятки лет. И подобных пройдох я встречал не раз и не два. Первое и самое простое правило – не показывать и уж тем более не отдавать сразу все деньги.