Рублевская Л.И. - Рыцари и Дамы Беларуси. Книга 2 - 2016

Но к 1887 году поэт, который в то время жил в Брюсселе, устал скитаться и нищенствовать. И Савич-Заблоцкий принял решение: покаяться перед властями и вернуться на родину. Видимо, первым шагом стала брошюра под красноречивым названием «Еще Польша не погибла, пока жива Россия». Польская эмиграция была возмущена. Но Савич-Заблоцкому разрешили вернуться. Разумеется, под тайное наблюдение полиции.

Поначалу он даже получил работу — помощника редактора иностранного отдела газеты «Виленский вестник». Но если Савич и надеялся обустроиться на родине, то ошибся. Через год пришлось перебраться в имение тетки в Губно Лепельского уезда. Заблоцкий ведет активную переписку с учеными и чиновниками. Но характер у нашего героя по-прежнему нигилистический. Известно, что Савич-Заблоцкий гостил у белорусского ученого Наркевича-Йодко в имении Наднеман. Наркевич-Йодко имел прозвище Ловец молний. Он изучал электричество, проводил уникальные и масштабные эксперименты, был, можно сказать, белорусским Николой Теслой. Савич-Заблоцкий с интересом осмотрел его метеорологическую станцию... Но общение кончилось крупной ссорой гостя и хозяина, сведения о чем даже попали в газету «Минский листок» за 11 октября 1891 года.

В 1891-м Савич-Заблоцкий перебирается в Петербург. Поселяется по адресу: Невский проспект, дом 51, квартира 503. Входит в Славянское благотворительное общество, сводит знакомство с историками К. Бестужевым-Рюминым, В. Бильбасовым, П. Батюшковым, редактором журнала «Русская старина» М. Семевским. И наконец, переходит в православие, как он сам пишет, «з намерам далучыцца да праваслаўнай царквы, веравызнання яго беларускіх продкаў». Но и это не дает благополучия. В одном из писем, адресованных его покровителю, товарищу министра просвещения, бывшему попечителю Виленского учебного округа И. Корнилову, Савич-Заблоцкий пишет: «До сих пор у меня нет еще занятия, в котором я, лишенный материальных средств, нуждаюсь». Бывший диссидент начинает распродавать собранные им уникальные рукописи и документы, в том числе мемуары Тизделя, английского мореплавателя, служившего при Екатерине II. Журналистика особо не кормит.

В 1892 году в журнале «Благовест» напечатали очерк Заблоцкого «Шчаслівейшая Марыся» из серии «Белорусские очерки». Но в «Биржевых ведомостях» переведенный с польского языка текст «Петруша» печатать отказались — из-за нелитературности языка. Именно этот документ — письмо редактора «Биржевых новостей» М. Коншина от 3 февраля 1893 года — и служит ориентировочной датой смерти Войнислава Савич-Заблоцкого.

СТРАННИК С БЛОКНОТОМ. МИХАИЛ ФЕДОРОВСКИЙ (1853-1923)

Его называли «собирателем жемчуга». Михаил Федоровский (в некоторых источниках — Федеровский) навсегда вошел в историю науки и белорусского фольклора. А между тем он родился в Варшаве в семье Адольфа Федоровского и Элеоноры из Тонсовичей, кашубов по происхождению, и мог никогда не попасть в Беларусь и не стать тем, кем он стал для нас...

«Адна дзяўчына ішла на вяселле прасіць сваіх сваякоў, дарога ёй была праз могілкі, забачыла — ляжыць костка, аж пазнала, што то чалавечая, так пакланілася ёй i кажа: “I ты прыйдзі да мяне на вяселле”. У час вяселля сабраліся ўсе людзі, аж прыходзіць мерляк!»

Голос рассказчицы старчески дрожит, потрескивает лучина, воздух в избе спертый, наполненный дымом, и кажется, в нем извиваются призрачные фигуры и вот-вот схватит за плечо «мерляк».

Сколько таких сказок, быличек, песен живет в бедных избах нашей земли! Сколько их доведется услышать...

Маленький Михаил Федоровский мало прожил с отцом. Тот рано уехал в эмиграцию, а в 1870 году погиб в битве под Орлеаном как вольнонаемный солдат французской армии.

Мальчик рос очень болезненным, первое образование получал дома, слушал рассказы деда-инсургента о восстании 1830-го.

Каким представлялось его будущее? Вряд ли радужным. Уже в 13 лет Михаилу поставили страшный диагноз — туберкулез. Он еле окончил четвертый класс Варшавской мужской прогимназии с русским языком обучения.

В 1870-м, незадолго до смерти, с Михаилом связался отец — хотел видеть сына. Юноша пытается выехать в революционную Францию, но на границе его арестовывают. А когда он возвращается, в Варшаве за юным бунтарем устанавливают полицейский надзор.

Шестнадцатилетний Федоровский увлекается философией и прогрессивными идеями. Под влиянием последних решает: надо быть ближе к народу! И записывается на агрономический факультет Петровско-Разумовской академии под Москвой.

Но и тут подводит здоровье. Удалось прозаниматься всего пять месяцев: воспаление легких — и вновь необходимость возвращаться домой. Всю жизнь Федоровскому придется заниматься самообразованием.

Но мог ли посвятить себя спокойной домашней жизни человек, который писал о себе: «Ад нараджэння я быў i ёсць заўсёды тыповы халерык. Сапраўдны Везувій палымнеў ва мне ў маладосці, нешта ўнутранае штурхала вечна да дзеяння, на адным месцы не мог доўга ўседзець, заўсёды несла мяне далей i далей».