Ручей, ведущий в жизнь

На следующий день пришел Лука в класс. Его костюм был полностью черным, на что бурно отреагировали вороны. После занятий к нему пришли те же лица, как ни в чем не бывало они пришли узнать его по лучше. На их вопросы Лука отвечал очень холодно, безответно. После этой беседы, хотя это больше было похоже на допрос, он отправился домой.

Со временем Лука прижился среди этих ворон, и они проводили довольно много времени. Но что-то было не так, какую-то горечь чувствовал Лука, но старался скидывать на всякие пустяки. Но сколько бы он не старался, это было невозможно. Что-то крайне большое таилось за этой горечью. Словно он падал, и никак не мог приземлиться. В один день, проводя время с воронами, он пал на колени, словно горы оказались на его плечах. После того они оставили его в покое, и он что-то понял. Он понял, что он все же не такой, как они, и эта тяжесть на его плечах – собственное я. Все, что он пытался скрыть от себя, пало на его плечи.

На следующий день его не было в школе, учитель сказал, что он перевелся в другую школу. Сидя в белой одежде, Лука был полностью сконцентрирован на словах учителя. После уроков к нему подошли парни, все в белых одеждах, и стали знакомиться.

Мизофония

Человек, о котором пойдет речь, постоянно ест в одиночестве.

– Впрочем, – обсуждал его друг с приятелями за другим столом, я и сам не знаю причины того, почему он ест всегда один. Друзей у него полно, да и сам он крут.

– Может, ему нужно время побыть одному? – рассуждали другие.

Такие темы для разговора всегда актуальны.

– Ну, – сказал его приятель. – Пора время и узнать, в чем же дело?!

Под ободрительные кивки, он направился в сторону человека, о котором идет речь, не забыв взять свой поднос. Подойдя ближе к столу, он поздоровался со своим приятелем и спросил:

– Могу ли я присесть?

После чего другой, немного помедлив, снял наушники и ответил положительным кивком, дожевывая при этом пищу. Он поставил свой поднос и принялся за еду. В то время, сняв наушники, глаза его стали жмуриться. Струя раздражения, столь жгучего, прошла по всему его телу. Руки слегка начали трястись. Машинальные движения вилкой стали сбиваться из своего привычного темпа. Немного осмотревшись и глубоко вздохнув, он попытался подключить мыслительный процесс.

– В чем дело? – неоднократно задавал себе этот вопрос в подобные моменты. – Всего лишь люди, которые едят еду. Тем более намеренно никто не пытается вывести меня из себя. Мысли его оборвались, из-за источника неприятного звука, который издавал его собеседник: – Чавк, чавк, чавк! Полностью перестав есть, он решил сказать своему приятелю, как можно вежливее, чтобы тот пересел за другой столик.

– Послу… – хотел сказать он, как другой, не в свою очередь, начал.

– Слушай, чавк, а почему ты сидишь всегда один?

Заметив на себе такой добрый, глупый взгляд, он слегка расслабился. Прежде ему никто не задавал подобных вопросов. Задумавшись на некоторое время, он ответил:

– Я очень чуток к звукам и не могу терпеть чавканья и подобных звуков. Сначала его собеседник машинально кивнул, продолжая чавкать. А затем перестал жевать и сказал, – ой, а я и не знал, извини.

Он встал и, подняв свой поднос, сказал:

– В следующий раз учту! Приятного аппетита! – и отправился туда, откуда и пришел. Лишь улыбнувшись ему в ответ, он осознал полный смысл собственных слов.

– Я очень чуток, – думалось ему.

Человек – целая планета