Ручей

Добирались скверно. Дорог-то нет, пока по полю и по тропе рогачей словно в танке прыгали до вырубки — растрясло нехило. В крытом кузове раздался грохот, и толстый медик Коля, тот, что делал прививки, заколотил в кабину с криками:

— Мать твою, косорукий пидор, кто тебя за руль, гандона, посадил?!

— Садись сам, умник! — огрызнулся Женька.

— И сяду! И лучше поведу!

Женька лишь краем глаза успел заметить догонявшую их огромную тушу. Жуль заметил тоже слишком поздно, он успел крикнуть:

— Осторожно, держись!

И в грузовик врезался огромный рогач, да так, что машину подбросило и развернуло, а в кузове всё и все посыпались как кегли.

Был он чёрный как ночь, зловонный как дьявол, огромный как гора. По задним ногам, пропитывая шерсть, стекала гормональная моча — самец был в гоне и ни черта не соображал, принял грузовик за соперника или опасного зверя и, не раздумывая, атаковал. Вот рогач остановился, силой инерции ломая крепкое дерево будто прут, взревел, заглушая шум мотора, пригнул башку размером с бочку, увитую баранками рогов с многолетними кольцами, и снова бросился в бой.

— Гони по тропе! — закричал Жуль, хватая огнестрел.

Какой тут транквилизатор? Прямая опасность для жизни.

Женька погнал, как сумасшедший, а Жуль, зацепившись ногой за сидушку, повис в трясущемся окне, посылая во взбешённого монстра одну за другой тяжёлые разрывные пули, и раз попал, потому что тот взревел от боли, но продолжил погоню с прежней яростью. Впереди тропу перегораживал ствол, и Женька резко затормозил, отчего напарник едва не выпал.

— Стреляй! — дико крикнул, сам хватая ружьё.

Жуль упёр приклад в плечо, свёл цель с мушкой и выстрелил.

— Есть! — сказал с удовольствием. — В глаз.

Гигант утробно простонал и рухнул на бегу. Скорость его движения протащила огромное тело метров семь, и он снова врезался в грузовик, только теперь — мёртвый, как глина, взрытая его ногами.

Из кузова вылезла обосравшаяся группа. Оценивали повреждения, ощупывали друг друга, с ужасом и восхищением разглядывали мёртвого рогача, какой-то внутренник с ним быстро сфоткался. Медики заклеили царапины пострадавшим, а СБшнику укололи промедол и наложили шину на сломанное предплечье. Из пяти медкапсул в рабочем состоянии осталось две, оба врача чуть не плакали. Зато санработники бурно радовались, что их канистры уцелели, один размашисто крестился, глядя в небо.

— Бахнуло бы так, что и хоронить некого было, — пояснил он.

Какие яды они там везли?

— Ну что, поведёшь? — хмуро спросил Женька медика Колю.

Бледный блин его полного лица в круглых очках контрастировал с алым ручейным комбезом, отчего Коля походил на польский флаг.

— Прости, был неправ, — коротко ответил тот, и протянул Женьке телефон. — Слушай, сфоткай меня с этим монстром? Анестезистке покажу…

Потом убирали с дороги упавшее дерево и буксировали труп рогача — назад-то ехать надо? Женька сердился, кричал и матерился как никогда в своей жизни. Чёртова группа, непуганые идиоты, вели себя в лесу как дети, и ему приходилось следить за ними как воспиталке, если бывают воспиталки со стволом. Когда они подъехали к отключенной станции, точнее — браконьерской колыбе, он был взвинчен по самое не могу.

А там их ждал пиздец, притом, уже виденный ранее, и Женька поставил диагноз пиздецу с первого взгляда, потому что на точно такие же трупы составлял протокол собственными ручками — в лагере чёрных копателей.

Первое тело с вырванным глазом и куском шеи лежало ещё в коридоре, второе нашлось метрах в десяти. В холле их было сразу восемь, но остальные концентрировались внизу, где подвальное помещение переоборудовали в самый настоящий ринг со зрительными рядами. Там они и лежали массово, не меньше двадцати, все как один с характерными рваными ранами, многие с оружием, а кое-где рядом с ними находились и мёртвые мозгоеды, чьего авторства, несомненно, раны и были. Над ними уже кружили мухи, но крепкого запаха пока не появилось — всё перебивала химическая вонь, кто-то тут уже хозяйничал. Внутренники опустили электропилы и крюки, которые несли в руках.

— Его счастье, что сразу сдох, а не присел на штраф до гробовой доски, — Жуль цинично кивнул на мертвеца, по виду — браконьера. — Так бы помер медленно, в нищете.

— Хозяин этого гадюшника жив, здоров, и даже на свободе, — негромко произнёс СБшник со сломанной рукой, оглядывая мёртвый зал. — У него родич — шишка.

— Как всегда, — вздохнул медик Коля. — Ну что, господа? У меня разнарядка регистрировать все смерти от Хіка2036.

— А у нас — утилизировать грибковые тела на месте, — сказал санитарник.

— По-вашему, это похоже на грибок? — возмущённо спросил Женька, ткнув пальцем в лицо полуголой дамы с вычурным янтарным ожерельем на шее и дырой вместо носа.

— Ты что, срочку не служил? — с гадкой ухмылкой спросил внутренник.

— Нет, — сердито ответил Женька. — У нас была военная кафедра. Это раны от укусов мо…

— Типичный грибок, ты что, ослеп? — оборвал его Жуль. — Не твоё дело, малой. Пошли искать живых.