Руги и русы

Но в государстве русов далеко не всё было благополучно. Похоже, что по мере завоеваний нарастали противоречия между славянами и «германцами-2». Возможно, что русы разделили славянские племена на две части: старые вождества (-ане и – яне) пользовались правами наравне с русами, а новые (-ичи) рассматривались как объект грабежа. Арабские авторы рисуют русов как господствующую касту, которая живет в укрепленных поселках и торгует славянскими рабами. Этому свидетельству можно верить, ибо оно вписывается в картину русских завоеваний второй половины IX века. Русь чем дальше, тем больше похожа на каганат: возвышается один этнос и начинает угнетать другие. Эта модель была воплощена жужанями, тюркютами, аварами и болгарами. Пока русы были слабы, они общались со славянами на равных. Но как только возникли условия для возвышения, повторилась старая история: этнос-господин стал угнетать славян. Но пришельцы-лехиты (этносы с суффиксом – ичи) не для того уходили с берегов Вислы на Днепр, чтобы попасть в зависимость от русов. Нужно предположить, что смуты и восстания следовали друг за другом, русы вели постоянные войны на Днепре все эти годы, выигрывали сражения и продавали проигравших в рабство, чем умножали ненависть со стороны побежденных. Такие восстания – гипотеза, но очень достоверная. Каганат – жесткая система, мятежи против тюркютов, жужаней и аваров тоже не прекращались. Выступления угнетенных жестоко подавляются, следуют массовые экзекуции – казни, продажи в рабство, – но система столь тяжела и отвратительна, что бунты повторяются раз за разом. То же самое можно видеть в еще одной варварской и примитивной системе – еврейском каганате в Хазарии. Нет причин идеализировать русов и считать, что их каганат отличался от перечисленных и был мягче, гуманнее, справедливее, чем еврейский, болгарский, аварский.

* * *

В это же время смуты потрясали самый северный окоем славянских земель – окрестности Ладоги, где жили словене. В эти земли проникли варяги и скандинавы (это не одно и то же). Искатели удачи иногда захватывали здесь власть, иногда терпели поражения и разбегались кто куда, в том числе к русам в Киев. Совершенно очевидно, что этих беглецов Дир принимал с распростертыми объятиями и зачислял к себе в дружину. Так в числе его приближенных мог появиться пресловутый Аскольд.

Напомним классический отрывок из Повести временных лет в переводе Д.С. Лихачева. В 862 году Рюрик делит северные волости, но часть его дружины недовольна дележом. «И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом». Это были, согласно летописному свидетельству, Аскольд и Дир. «И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: “Чей это городок?”» Жители дали пояснения: мол, когда-то здесь правили Кий, Щек и Хорив, но они «сгинули», а теперь «мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Перед нами опять фальсификация летописи, в то время русы еще не платили хазарам дань.

Летописец показывает, что Аскольд и Дир не имеют отношения к старым династиям, правившим в Киеве. По нашему мнению, это так и есть, потому что династий не было. Бравлин – это «пожизненный президент», а династия каганов начинается, похоже, с самого Дира, это первый опыт монархии русов, и опыт неудачный. Летописец, правда, говорит о другом. «Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян». Хронисту важно показать, что варяги, кем бы они ни были, – это освободители от власти хазар, русы – узурпаторы и неудачники, а их вожди – еще и дезертиры от тех же варягов.

Итак, что можно установить точно из этого отрывка? Дир приписан к Аскольду как его подручник. Но на самом деле этого быть не могло по вышеприведенным причинам. Скорее сам Дир мог принять Аскольда с дружиной, и в этом – зерно истины в путаном сообщении летописи. Диру не хватало воинов, чтобы удержать днепровскую «империю», и он принял Хаскульда и его людей. Именно этот момент можно считать документально подтвержденным проникновением на Русь скандинавов, ибо Хаскульд – скорее всего, скандинав. Другой вопрос, каков был процент норманнов в его разноплеменной шайке головорезов, где служили финны, пруссы, ятвяги, славяне… Ответа мы, конечно, не найдем.

Варяги постоянно пытались изменить статус – из простых наемников они стремились стать князьями. Яркий образец этих стремлений – «Прядь об Эймунде», скандинавская сага о борьбе Ярослава Мудрого с его братьями «Бурицлейвом» и «Вартилавом», не зафиксированными в летописях. Этот эпизод породил огромную литературу, разобранную в книге современного историка Д.А. Боровкова «Тайна гибели Бориса и Глеба». Но нас интересует не историография вопроса, а сам факт проникновения пиратов на Русь и размеры их претензий. Так вот, согласно саге, вождь разбойников Эймунд не просто требует плату за службу, но включается в раздел русских земель, убивает некоего князя «Бурицлейва» и получает Полоцкое княжество в награду от Ярослава Мудрого.