Руина, Мазепа, Мазепинцы

поступков. Сама ты ведаешь, что делала. Если тебе лучше будет без

меня, то забудешь меня. Живи, богатей, прохлаждайся, а я собе

хоть соломаху естиму, да не буду опасаться за свое здоровье.

Пришли мне зеленый кафтан, котел, треног и путо ременное, а хлопство

мое (прислуга), что там осталось, пусть будет в целости. Марта 2.

Твой желательный муж>.

Гетман, узнавши, что Петрик волнует запорожцев, писал

кошевому, что этот человек, бывши войсковым канцеляристом, украл из

канцелярии важные бумаги и скрылся в Сече. Гетман просил

выдать его как вора и плута. На раде, созванной по этому поводу, разделились голоса: нашлись такие товарищи, что хотели поступить

в угоду гетману, но другие, и сам кошевой, заступились за Петрика.

Кошевой атаман Гусак говорил: <Если мы Петра Ивановича

выдадим, то к нам в Сечу никто ходить не станет, а у нас спокон века

так ведется, что всем приход вольный>. Защитники Петрика взяли

верх, и он не только остался в Сече, но еще избран был кошевым

писарем. Тогда успел он многих соблазнить уверениями, что, при-

шедши в Украину, все они станут ходить в кармазинах, что сам

гетман требует его выдачи только оттого, что боится москалей, которые находятся около него и наблюдают за ним, а на самом деле

гетман склонен к нему, Петрику. Еще более вероятным показалось

сечевикам, что Кочубей, как уверял Петрик, ему покровительствует.

Но Запорожье издавна отличалось непостоянством: легко и

нежданно могла взять верх противная партия, которая уже на раде

соглашалась выдать Петрика. Притом Петрик в своих видах не

мог опираться на содействие одних запорожцев, приходилось

искать еще какой-нибудь иноземной помощи. Петрик недолго

оставался в Сече и в том же 1692 году после Юрьева дня ушел вместе

с запорожцем Василием Бузским в Кизикермень1, ни у кого не

спрашиваясь, хотя кошевой атаман и знал, куда он уходит. За

Петриком последовало сечевиков человек шестьдесят, которых он

1 Ныне Берислав, заштатный город Херсонской губ.

456

успел уже настроить. Кроме их, в Сече было довольно так

называемой <сиромы> (оборвышей), готовой пристать к Петрику, как только он появится с каким-нибудь признаком успеха, потому

что эту <сирому> очень соблазняла возможность пограбить арен-

дарей и богатых панов <кармазинников>.

В Кизикермене Петрик разглашал, будто послан Кочубеем, генеральным писарем, который, будучи враг Мазепе, хочет свергнуть

его с гетманства и сам стать гетманом. Через три дня после побега

Петрика из Сечи явился туда козак с письмом Петрика к кошевому

атаману и ко всей запорожской братии: Петрик благодарил за хлеб

за соль, извещал, что идет немедленно поднимать орду на Москов-

” ское государство и скоро прибудет со вспомогательными

татарскими силами за тем, чтобы начать дело освобождения Украины.

Петрик перешел в Крым. Сперва Петрик заметил у татарских

мурз мало охоты подавать помощь запорожцам. Только несколько

мурз показали к его делу сочувствие. Зато при их содействии

Петрик добился ласкового приема у хана и объявил, будто Сечь

Запорожская поручила ему вступить с крымским юртом в мирный

союз против Московского государства. Петрик уверял хана, будто

все украинские города только и ожидают прихода хана с его

ордынскими силами, чтобы восстать против ненавистных

москалей. Тут пришли в Крым к Петрику четыре козака, и Петрик

уверял хана, что эти козаки прибыли от всех жителей

малороссийских просить крымской помощи против москалей.

В то время, когда Петрик явился в Крым, хан был озлоблен

против Москвы. Недавно перед тем ездил по поручению гетмана в

Крым гетманский гонец, черниговец Пантелеймон Радич, проведать, есть ли со стороны татарской желание начать мирные

переговоры с Россией. Хан Саадет-Гирей по этому поводу послал гонца

в Москву проведать: какого рода были бы с царской стороны

желательные условия примирения. Московское правительство вслед за

тем отправило в Крым подьячего Василия Айтемирова с проектом

условий мирного договора. Но эти условия не по вкусу приходились

крымцам. Русские хотели, чтобы при размене пленных соблюдено

было совершенное равенство, и русские пленные из Крыма, как и

крымские из России, были бы отпущены без всякого окупа. Татары

отвечали: <Ваших московских и козацких людей в полону у нас

тысяч сто, а наших у вас каких-нибудь тысячи две, много три…

Как же можно освобождать нам ваших без окупа? Издавна велось, что при размене пленных присылали из Москвы разменную казну

за ваш полон. Наш хан и весь крымский юрт готовы с вами

мириться, но готовы и биться: за казну все станем, как один человек.

Татарин за добычу воюет оттого, что у него всего пожитку что два

коня, а третья своя душа>. Попытки к устройству примирения

повели только к большему озлоблению, и даж? московский гонец, при-

457

возивший проект мирных условий, подвергался оскорблениям. Тут, как нельзя кстати, к хану обратился Петрик с предложением

воевать вместе с татарами против москалей.

18 мая Петрик писал в Сечу, что заключил с ханом договор, которым, как он надеялся, запорожцы будут довольны. По этому

договору со стороны ханга дозволялось запорожцам невозбранно

отправлять свои рыбные и соляные промыслы по обоим берегам