Руины Камелота

— Принцесса, — сказала Сигрид, схватив ее за локоть, — настало время.

— Нет, еще не время, — слабо противилась Габриэлла, все еще согнувшись. — Не может этого быть.

— Конечно, может. Охрана! Помогите ее высочеству вернуться обратно в замок. Быстро.

Габриэлла чувствовала, как ее практически несут, поддерживая с одной стороны Сигрид, с другой стороны Трейнором, гвардейцем, который сопровождал ее с тех пор, как она была ребенком. Его короткая борода ощетинилась, когда он нахмурился, исполненный благородной цели.

— Можно подумать, Трейнор, — заметила Габриэлла между схватками, — что собирается рожать ваша собственная дочь.

Трейнор взглянул на нее, пока они направлялись в замок, его лицо выражало озабоченность и удивление.

— Вы принцесса, Ваше Высочество, — ответил он серьезно. — Вы дочь всего Королевства.

Комната, в которую ее отвели, была просторной спальней рядом с прихожей. Несмотря на утреннее тепло в камине горел огонь. Повитуха, женщина по имени Элианор, уже была там наготове, ее руки были оголены до плеч и тщательно вымыты. Она встретила Габриэллу в дверях, по-видимому, уже зная о ее состоянии.

— Ты свободен, — сказала она Трейнору. — Вели Дафне принести нам кувшин с водой из кухни. Сигрид, поставишь его на огонь, когда его принесут.

Осторожно Элианор подвела Габриэллу к кровати, которая была роскошно заправлена лучшим постельным бельем и заботливо расставленной стопкой пуховых подушек.

— Забирайся наверх, — велела она Габриэлле, помогая ей подняться на деревянные ступеньки рядом с кроватью, словно она была маленькой девочкой. — Устраивайся прямо здесь на кровати, вот так, милая. Сколько времени между схватками? — последнее относилось к Сигрид.

— Двадцать вдохов. Возможно, немного больше, — ответила Сигрид, засучивая свои рукава. — Учащаются каждый раз.

Обе женщины деловито засновали около кровати, поправляя покрывало и подушки и устраивая Габриэллу в правильное положение.

— Слишком рано, — качала головой Габриэлла. — Не может быть, чтобы он родился так скоро.

— Это решение принимают только Бог и твой ребенок, милая, — ответила Элианор. — Все, что мы можем сделать, это подыграть им. Готова?

Габриэлла нахмурилась. Ее лицо уже блестело от жары в помещении и напряжения, вызванного схватками.

— Готова для чего?

— Как это для чего? Тужиться, моя милая. Время родов почти пришло. Ребенок скоро войдет в этот мир.

Габриэлла снова покачала головой и открыла рот, чтобы возразить, но новый приступ боли охватил ее, напрягая живот и вынуждая ее согнуться подбородком к коленям.

— А-а-а! — простонала она беспомощно. — Больно!

— Конечно, больно, принцесса, — улыбнулась Сигрид, внезапно оказываясь рядом с ней и беря ее за руку. — Ничего хорошего не приходит без боли. Но ты сможешь выдержать ее. Это то, что делает нас матерями.

Габриэлла кивнула, понимая, что нет никакого способа остановить то, что происходит. Схватки стали быстрее и сильнее.

— Тужься, принцесса! Тужься! — скомандовала Элианор, готовясь принять ребенка, когда он появится.

Габриэлла начала тужиться. Пот выступил на лбу и потек в глаза. Боль была чудовищная, смягченная лишь осознанием того, что все скоро закончится, в ближайшие несколько минут, так или иначе.

— Что-то не так, — мягко сказала Сигрид, почти про себя. Она отпустила руку Габриэллы, и девушка шлепнулась обратно на подушки, тяжело дыша в передышке между схватками. Сигрид приблизилась к Элианор.

— В чем дело? — спросила она тихим голосом.

Элианор коснулась живота Габриэллы, ощупывая его ладонями.

— Возможно, ребенок идет ножками вперед, — быстро ответила она. — Но скорее всего, пуповина обвилась вокруг ребенка.

— Что не так? — выдохнула Габриэлла, едва расслышав, о чем говорят. — Что происходит с моим ребенком?

— Тише, дитя, — успокаивала ее Элианор. — Не нужно волноваться.

С этими словами она надавила сбоку вздутого живота Габриэллы, используя обе руки, как будто пытаясь сдвинуть ребенка внутри с помощью грубой силы. Габриэлла испустила тревожный крик.

— Он шевелится! — в страхе воскликнула она. — Вы заставляете его шевелиться! Что произошло?

Элианор покачала головой. С нее тоже пот лился ручьем. Волосы выбились из-под ее чепчика и прилипли ко лбу.

Габриэлла снова подалась вперед, когда другой приступ боли охватил ее.

— Теперь тужься, дочка, — прохрипела Элианор. — Тужься так сильно, как только можешь.

Весь мир стал серым перед глазами Габриэллы, когда она напрягла каждую мышцу своего тела. Она сжала одновременно и глаза, и зубы. Напряжение, охватившее ее живот, казалось, длилось целую вечность, а затем, в конце концов, оно исчезло.

— Ребенок готов родиться, — сказала Элианор, стирая рукой пот со лба. — Но что-то держит его. Мы не можем ничего сделать сейчас, остается только молиться и надеяться.

— Ты можешь молиться, — ответила Сигрид, двигаясь к окну. Быстрым движением она распахнула шторы, впуская легкий ветерок и утренний солнечный свет. — Дафна, открой те шкафы у двери. И ящики гардероба тоже.

Дафна двигалась быстро, явно радуясь что-то делать.

— Что мы ищем, госпожа?