Руины стреляют в упор

Быстро одевшись, Иван вышел. Василь остался ждать. Прошло часа два. На душе у Василя стало тревожно: зачем впутал в это дело человека? Как бы беды какой не случилось...

Но беспокоился он напрасно. Козлов, тяжело дыша после быстрой ходьбы, ввалился в хату с утомленным, но довольным лицом.

— Еле отыскал. Просит вас на Подлесную...

Козлов подробно объяснил, как, не спрашивая никого, попасть на явочную квартиру.

Жан внимательно выслушал поручение партизанского отряда, которое передал ему Соколов.

— Та-а-ак! — задумчиво протянул он. — Тут, братец, посоветоваться нужно. Жди меня завтра здесь в двенадцать. Принесем бланки паспортов и аусвайсов. А теперь всего. Мне нужно торопиться.

На другой день в полдень они снова встретились.

— Так вот какие дела, — сообщил Жан. — Надежным людям поручено добывать типографское оборудование. Когда оно будет готово — известим. Одежда будет через неделю-две. Сейчас многим женщинам поручено шить ватные куртки, штаны, теплые рукавицы, шапки. Работать будут и днем и ночью. Сахарин и медикаменты также получите. Скажи Ничипоровичу, чтобы за всем этим прислал надежного человека, хорошо знающего город. Славка просит прислать Бывалого: и его здесь знают, и он знает, куда обратиться. Вот бланки...

Он вытащил из-за пазухи чистые бланки аусвайсов и паспортов.

— Но это не все. В скором времени я передам еще... Если у вас некому оформлять их, то скажите, у нас мастера есть — любой документ так оформят, что ни один полицейский не заметит подделки.

— Хорошо, передам. Ну, будь здоров, Жан. Мне нужно возвращаться.

— Счастливого пути. Может быть, скоро увидимся... Я собираюсь к вам.

— Нет, Владимир Иванович сказал — ты пока что нужен здесь.

По лицу Жана пробежала тень.

— Что ж, если Владимир Иванович так считает, побуду и здесь. Дело везде найдется. Передай ему сердечный привет и скажи: пусть не сомневается. Жан его не подведет...

Горком партии решил собрать сведения о военных укреплениях наиболее важных фашистских гарнизонов.

Жан получил срочное задание — выехать на разведку в Барановичи.

— Славка предложил, — говорил Ватик (Вячеслав Никифоров), — послать вместе с тобой Деда. Он как раз оттуда родом.

— Конечно, с ним легче будет, — согласился Жан.

Мало кто знал имя и фамилию Деда, откуда он и кем работал до войны. Все знали его Батей, Стариком, Дедом. Только члены горкома знали, что фамилия Старика — Сайчик Василий Иванович. Знал об этом и Жан.

— Документы сами подготовите? — спросил Ватик.

— Ну конечно, это уже наша забота, — ответил Жан.

Встреча с Ватиком произошла на Червенском тракте. Там, в глубине небольшого сада, отгороженного от улицы высоким забором, стоял дом, где жил Ватик. Здесь обычно обсуждались серьезные дела.

Сразу же от Ватика Жан направился в бюро пропусков к Зорику. Они уже были хорошо знакомы. Не раз Жан заходил сюда в полицейской форме. Что ж удивительного в том, что молодой человек, секретарь бюро пропусков Захар Галло дружит с молодым, симпатичным полицейским Сашей (так звали Кабушкина многие знакомые). Обычно полицейские были или пьянчуги, или очень тупые люди, не способные вымолвить ни одного толкового слова. А этот — веселый, разговорчивый, приветливый, и служащие городского комиссариата были очарованы им. Стоило ему появиться на пороге, как навстречу неслось:

— День добрый, Саша! Заходи к нам!

На этот раз у Зорика было много посетителей — люди стремились за город, чтобы обменять одежду, обувь и другие промышленные товары на продукты. Кабушкин поздоровался и, как старый знакомый да еще полицейский, сел возле стола, за которым работал Зорик.

— У тебя что-нибудь срочное ко мне, Саша? — спросил Захар.

— Подожду. Отпускай людей...

Подготовив необходимые документы, Зорик попросил:

— Я понесу это на подпись к шефу, а ты, пожалуйста, последи за порядком...

— Иди, не беспокойся, — ответил Кабушкин.

Оставшись с посетителями, он начал расспрашивать, кому и куда нужно ехать. Посетители отвечали ему как человеку, от которого в какой-то степени зависела судьба их просьбы.

Вскоре Зорик вынес подписанные пропуска и роздал их. Люди сразу ушли, и они остались вдвоем.

— Ну, говори.

— Мне нужно съездить к хорошим знакомым под Барановичи. Давно уже никого из них не видел... Начальство не возражает, отпускает, — хитро подмигнул Зорику.

Тот улыбнулся:

— Так в чем же дело? Все необходимые документы сегодня же будут готовы. Заходи сюда вечерком, получишь...

— Спасибо. Не буду прощаться, увидимся еще.

...Выбрались они утром. Зорик проводил их до городской окраины. Жан и Старик лежали в санях, притулившись друг к другу. Дул северный ветер, на безлюдных, осиротелых улицах кружила метелица. Кабушкин — в кожушке, теплых ватных штанах и новых валенках, — мороз ему не страшен. А на Старике кожух — заплата на заплате. Одно ухо рыжей шапки опустилось, а другое задралось кверху. Да и валенки, видать, прошли не одну сотню верст. И он вынужден был зарыться в сено почти с головой.

— Ты уж лежи, Дед, не ворошись, — говорил ему насмешливо Кабушкин, — плотней прижимайся, буду тебе вместо батареи или печки... А не то привезу в Барановичи ледышку...