Руины Тиррэн Рина. Пламя на углях (СИ)

Время года в Странном Мире (он же Тиррэн Рин) измеряется сезонами, а не привычными нам месяцами, хотя дней в году у них столько же. Всего сезонов семь, в каждом из них (кроме роэнана) пятьдесят два дня. Называются они в честь древних божеств (Семерых): вэссан (середина и конец зимы), клоэан (начало и середина весны), сэрэан (конец весны, начало лета), тэйеман (середина лета), роэнан (конец лета, начало осени), элэйнан (середина и конец осени) и сэтэван (конец осени, начало зимы).

========== Часть первая. Туманная ночь. Глава I. Огонь ==========

Вечер 20 дня элэйнана 1069 года от Серой Войны; Замок Лиррэ, Лэсвэт, Странный мир

— Что? Мертва? — слова Магистра эхом отдались в ставшей вдруг совершенно пустой голове.

Мертва, мертва, мертва…

— Да, Сильвестр. Я выслал лучших людей для её сопровождения, ты и сам это знаешь… Прости, я уже ничего не могу сделать, никто не может. Но поверь мне, она знала на что шла, соглашаясь на эту поездку. Да, это тяжёлая потеря, но мы должны её пережить. Близится война, боюсь, это лишь первая наша утрата, за которой последуют и другие, — Изар Мауг сжал его плечо в попытке приободрить, кинул сочувствующий взгляд и вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Для него смерть одной из подопечных драконьих магов означала множество проблем, возможно — внеочередной созыв Финнского Альянса, объяснения с входящими в него правителями, с братом и сестрой погибшей, несколько бессонных ночей и крушение планов, ведь вместо четырёх драконов у Лэсвэта осталось только трое.

Сильвестр же тяжело, как неизлечимо больной, только что узнавший свой диагноз, опустился на кровать.

Мертва? Его Серафима мертва? Он не верил, не хотел верить. Понимал, что это глупо, что от её тела не осталось даже клочка — тёмные волки сжирают своих жертв без остатка, с костями и потрохами, они вечно голодны, но…

Как можно осознать, как можно поверить в то, что та, кем ты жил все последние годы, мертва? Что всё, момент упущен, и нет её больше и никогда не будет, и не услышать больше тихого спокойного голоса, не коснуться растрёпанной косы, не заглянуть в тёплые прищуренные глаза, не обнять, не увидеть больше, не попрощаться.

Не успеть сказать всё, что хотел.

Серафима… Она была такой маленькой, такой тонкой несмотря на свои семнадцать, хрупкой даже. Казалось, заденешь неосторожно — сломается. Немногие её любили — пусть по её венам и текла драконья кровь, магии в ней была капля, что для государства с магократией было практически преступлением. По силе она не могла равняться даже обычному магу уровня ивегарда(1). Огненная стихия, яркая и яростная, не желала ей покоряться, лишь раз за разом обжигая. Казалось, Серафима и вовсе не имела отношения к клану Ларсен, но глаза — драконья пламенная зелень — служили неоспоримым знаком причастности.

Не был огненным и её характер — она не была ни вспыльчивой, ни резкой, напротив — всегда спокойной, молчаливой, редко проявляющей сильные эмоции, но неизменно тёплой и мягкой по отношению к семье.

Она включала его в свою маленькую семью, всегда была с ним искренней, он чувствовал это на подсознательном уровне, знал, что она никогда не оттолкнёт.

Серафима была его персональным лучом света. После смерти родителей, после предательства и побега сестры он замкнулся в себе, и трудно было даже говорить с кем-то, подпустить кого-то к себе. Пробиться сквозь это отчуждение смог только Главный Магистр, человек, принявший его в своём Замке после почти что года скитаний, человек, давший ему кров и пищу, одежду, образование, всё, чем Сильвестр сейчас владел, человек, понявший его, ставший наставником и другом. Сильвестру не хватило бы и жизни, чтобы расплатиться с Изаром Маугом за всё то, что он сделал для него.

Потому честью и обязанностью для него стала посильная помощь Магистру. Сначала Сильвестр мало что мог и умел, но с каждым годом росли его знания, а вместе с ними и мощь. И пять лет назад, когда Иокийский вопрос встал так остро, он сам предложил Изару Маугу помощь в поиске других выживших драконов и драконьих магов.

Знал бы он тогда, чем это обернётся…

Но Сильвестру было пятнадцать. Он хотел показать, доказать всему миру — и в первую очередь себе — что он чего-то да стоит. Что он уже не тот беспомощный мальчишка, сумевший выползти из горящего дома, но не сумевший ни помочь родителям, ни остановить сестру. Как глупо, он называет Альбу сестрой даже после того, что она сделала…

Интересно, хватит ли ему духу убить её теперь?

Её и его.

Тогда, пять лет назад, он задумывался об этом гораздо меньше, надеялся, что они смогут избежать войны — что он поможет её избежать. И ломал пространство, взрезал его порталами, выжимая из себя все соки, идя лишь на запах родственной магии, основываясь лишь на туманных образах из книг Главного Магистра.

Драконов не было больше нигде — это пугало так, что кровь стыла в жилах, что тело сводило в судорогах, что магия почти выходила из-под контроля.