Руины в цветах

– Гелиос, я никогда не приносил ни одного из вас под купол. Гризли, львы, цветок, что ты вдыхала, прочую чушь – да. Но не мутантов. Поверь мне, я не лгу! У меня нет другой жизни, я действительно просто изучал природу, как и сказал. Да, они ловят мутантов, даже внутри стен. Это гнусно, но я ничего не могу с этим сделать. Многие разделяют мое мнение, но…

– Среди наших пропал один… это были вы?

– Гелиос, я рассказывал тебе о том… Что нас послали выяснить, может ли человек вернуться за купол. Мы действительно встретили вашего соплеменника. И мы думали, что он чудом выживший. Ты бы знала, с какой гордостью мы вели его. Мы думали, что спасаем его…

– Его убили?

Ответа не требовалось.

– Я не знал, Гелиос, честно. Я жил, просто выполняя приказы и стараясь не натыкаться на вас. Между нами, Приспешниками, была такая договоренность… Но, лишь повстречав тебя, я понял, что хочу прекратить все это. Эту бессмысленную бойню… Чтобы люди и мутанты не стремились уничтожать друг друга, а мирно жили рядом. Чтобы я мог… быть с тобой.

Гелиос бросила на него недоверчивый и обиженный взгляд, развернулась и пошла вперед. Чуть помедлив, Арес неуверенно двинулся следом. Гелиос брела, шатаясь, иногда прибавляя шаг, затем остановилась. Опершись на ствол дерева, она перевела дыхание.

«Как заяц и волк», – подумал Арес, всматриваясь в шрамы на ее теле. Прямые, разной длины, от мизерных до пересекающих всю спину, начиная с плеч, прямоугольные и квадратные, на каждой части тела, включая заплаканное лицо, которое она сейчас старательно прятала.

– Я больше не нравлюсь тебе? – тихо произнесла Гелиос, ощущая на себе его взгляд.

– Нет, что ты. Ты восхитительна, милая моя. Ты не можешь мне не нравиться.

Выжившая. Сколько смысла теперь обрело это слово для Ареса. Он неоднократно перечитывал старые архивы о войне, отчеты о первых экспедициях за купол. Наизусть знал число погибших и выживших. Но он никогда не думал, какие последствия могут скрываться за этими цифрами. Что осталось от выживших? Искалеченные тела без рук, ног? А что же тогда говорить о душе? Слишком много значения в этом слове было теперь для него. Он потерял прежнюю Гелиос. Навсегда.

– Чучело какое-то, – фыркнула она, боясь даже представить, как она сейчас выглядит.

– Гелиос! – сказал Арес, нагоняя ее и хватая за руку. – Это моя вина, прости. Я чувствовал, что не нужно продолжать наши отношения, что это опасно. Но я ни дня не мог прожить без тебя. Чертов эгоист! Ведь знал же…

Гелиос выдернула руку и какое-то время, нахмурившись, разглядывала его. Двигаясь теперь уже спокойнее, пошла вперед. Просто вперед, без каких-либо целей и планов.

– Мы еще увидимся?

– Да, я буду с тобой, пока не сядет батарейка в маске.

Гелиос резко обернулась и схватила Ареса за руку.

– Только не говори, что ты не собираешься возвращаться, – нахмурив брови, сердито прошептала она.

– Ты сама это сказала.

– Арес!

– Мне жаль, что так вышло.

Она застыла на месте. Смогут ли его принять в деревне? Принять и не убить. Ей представлялись разъяренные лица жителей и хищные взгляды мутантов. Ареса убьют на месте, даже не дав оправдаться. И неважно, кто и зачем его привел. А уж если не убьют они, то его убьет экзоскелет, который Арес не сможет снять без дополнительного оборудования. Миллионы раз они обсуждали эти варианты, и ни один из них все еще не казался хорошим. Гелиос вновь зашагала, чтобы не упасть на месте.

Раздался выстрел. Она чуть подалась вперед, выпрямилась и застыла с открытым ртом. На белой сорочке быстро расплывалось кровавое пятно. С удивленным и растерянным взглядом она медленно повернулась к Аресу.

– Гелиос! – вскрикнул он, подхватывая ее и падая на колени. Бросив взгляд в сторону, откуда был сделан выстрел, и никого там не обнаружив, Арес с ужасом бросил взгляд на рану.

Гелиос же из последних сил подняла руку и коснулась его щеки под маской экзоскелета.

– Прости меня, солнце, прости, – прошептал Арес, склонившись к ее лицу. Гелиос улыбнулась ему в ответ, и ее рука упала вниз.

– Нет! Нет! Нет! – пытался закричать Арес, подняв голову вверх и еще сильнее прижимая к себе тело любимой, но ком в горле позволил только прошептать.

Арес узнал след от особой пули – экспансивная, с ядом. Он хорошо знал механизм действия этого «цветка смерти»: при выстреле такая пуля раскрывает свои железные лепестки, чтобы не пройти навылет, а, засев в теле жертвы, распространяет по нему яд. Аресу страшно было представить, что чувствовала сейчас Гелиос. Он понимал, что выражение ее лица не может передать всю ту боль, которую она испытывает. Слезы в уголках ее глаз огнем жгли его душу, и парень проклинал себя и весь мир за то, что не может забрать себе ее страдания. В надежде облегчить их, он снял с себя маску и прижал ее к лицу Гелиос – кислород, подававшийся в нее, содержал пары обезболивающего, без которого Приспешники не могли бы передвигаться в экзоскелетах. Она едва заметно мотнула головой в знак протеста, но как только вдохнула кислород, отверстия на шее исчезли, а заплаканные глаза приобрели медный цвет.