Руины веры

— Кэм, погоди, — перебивает. Послушно замолкаю. — Не тараторь, — просит. — Мой контакт? Зачем? Ты уезжаешь?

— Да.

— Когда?

— Послезавтра.

— Когда вернешься?

— Никогда, — мне становится грустно оттого, что, скорее всего, слышу его голос в последний раз.

— Кэм… — начинает и замолкает.

Тоже не знаю, что сказать. Очень его люблю, но заставить другого любить себя невозможно.

Любовь — это не только уважение, родство душ и взаимопонимание. Любовь — это еще и близость. Близость физическая. Я ему не чужая. Он за меня волнуется. Но я для него все еще «умник». Не сомневаюсь, грози мне опасность, Райан отдаст за меня жизнь. Но подойти и обнять «умника» он не может. Это сложно. Сама виновата, что затянула и не сказала вовремя. Теперь уже ничего не исправить.

— Все будет хорошо, — шепчу и нажимаю «отбой».

Откидываю вторую руку в сторону.

Смотрю в потолок.

***

Чемоданы собраны. Вылет завтра, но мне не хотелось тянуть.

Брожу по дому, проверяя, ничего ли не забыла, когда звонят в дверь.

Папа как раз вывел Майка на прогулку, поэтому иду открывать.

— Полковник? — вскидываю брови. — Неожиданно.

— И ни говори, — получаю в ответ.

— Входите, — приглашаю. Что ему от меня нужно?

Коннери заходит в прихожую, но дальше идти отказывается.

— Я ненадолго.

Стою. Рассматриваю его. Не могу сдержаться. Смеюсь. Его лицо удивленно вытягивается.

— Полковник, — выдавливаю сквозь смех. — Я вас умоляю, выбросьте этот шарф. В нем вы больше похожи на полковника СБ, чем когда в форме полковника СБ.

— У вас, что, одна голова на двоих? — огрызается Коннери. — Кесседи сказал мне на днях то же самое.

— Ну, вот видите, — продолжаю смеяться.

— Кэмерон! — обрывает меня полковник таким тоном, что смеяться больше не хочется. Замолкаю. Слушаю внимательно. — Ко мне обратился Отдел по расследованию дел о мошенничестве с ценными бумагами, — никак не реагирую. — Интересовались, кем тебе приходится Митчел Хеллоу.

Пожимаю плечами.

— Вы ответили?

Коннери разве что зубами не скрипит.

— Ответил, — отрезает. — Сказал, что это троюродный брат твоей покойной матери.

Моя челюсть тихо падает.

— Полковник…

Коннери направляет на меня свой указательный палец на манер дула пистолета.

— Имей в виду, Кэм, — говорит предельно серьезно, — если бы ты прикарманила эти деньги, я бы тебя посадил, — молчу. — Но ты потратила их на благое дело, поэтому просто предупреждаю. Я тебя прикрыл. Но это в первый и последний раз. Понятно говорю?

Быстро киваю.

— Абсолютно.

Коннери мерит меня взглядом. Усмехается.

— Счастливого полета.

И выходит за дверь.

***

Майк с радостным лаем вбегает в двери и тут же кидается обниматься.

Отбиваюсь, смеясь.

— Мне показалось, или это от нас отъезжала машина? — спрашивает отец, вешая поводок на вешалку.

— Угу, — отвечаю беспечно. — Коннери заезжал.

— Полковник? — отец напрягается. — Что ему нужно?

Пожимаю плечом. Лохмачу Майку шерсть на спине.

— Пожелал счастливого полета.

Папа хмыкает.

— Ну, надо же. Хороший человек этот Коннери.

— Хороший, — подтверждаю серьезно.

И, похоже, когда он вел разговоры о совести, то тоже не врал.

Она у него есть.

***

День отлета.

Райан не пришел. Не позвонил. Не дал о себе знать.

Почему-то мне казалось, после нашего последнего разговора он объявится. Но нет. Значит, ему слишком тяжело принять меня.

Ничего не жду от него. Но мне было бы приятно, если бы он пришел или хотя бы позвонил попрощаться.

Почему не позвонила сама? Испугалась. Побоялась, что не хватит сил сесть на рейс, зная, что никогда больше не увижу Кесседи.

Так лучше. Мы можем сказать друг другу что-то не то и окончательно все испортить. Наше общение закончилось фразой: «Все будет хорошо».

Будет.

Райан будет счастлив. После всего, через что он прошел, Райан просто обязан быть счастлив.

— Ты готова?! — кричит сверху отец.

— Да! — отзываюсь.

Прохожу по комнате. Снимаю снимки со стен. Кладу в чемодан.

Питер обещал заехать через час и отвезти нас в аэропорт.

После того свидания он больше не пытается за мной ухаживать. Но звонить не перестает. Когда поползновения в мою сторону как к девушке прекратились, наше общение стало легким и непринужденным. Возможно, даже буду по нему скучать.

Кто-то звонит в дверь.

Смотрю на часы. Нет. Не перепутала. Пит должен быть через час. Поторопился меня спровадить?

Иду открывать.

Замираю на пороге.

Райан стоит на крыльце с сумкой на плече.

— Привет, — это все, на что меня хватает. Не ожидала.

— Привет, — отвечает эхом.

Мы просто стоим и смотрим друг на друга.

Соскучилась. Безумно.

— Пришел попрощаться? — спрашиваю, понимая, что молчание затягивается.

Кесседи так же молча снимает сумку с плеча. Ставит на пол. Тянется к карману. Достает лист бумаги и протягивает мне.

Ничего не понимаю.

Беру. Разворачиваю свернутый вчетверо листок. Это билет. «Аквилон — Новый Рим». Сегодня. Тот самый рейс.

Вскидываю голову. Не верю. Не понимаю.

Настороженно вглядывается в мое лицо.

— Ты меня примешь? — спрашивает и поджимает губы. Боится услышать отказ?

Ни за что.

Не знаю, что положено делать девушкам в такой ситуации. Слишком долго не была девушкой. Мэри Морри внушала, что нужно набить себе цену, и никогда не соглашаться ни на что сразу.