Рук Твоих жар (1941–1956): Воспоминания

Патриарх это знал, и, когда в его кабинет входил протопресвитер Колчицкий, он резко менял тему разговора. Стены при этом сохраняли прежний цвет.

Примерно в 1948 году в патриаршем окружении появляется семья Остаповых. Было это так.

В Вильно к местному Митрополиту Корнилию обратился один пожилой человек, который заявил, что он родился в доме Симанских, знает Патриарха с детства и долгое время состоял при Сергее Владимировиче, когда он был студентом, после его пострижения в монашество, после его рукоположения в епископа. Затем гражданская война разлучила его с Патриархом надолго.

Митрополит Корнилий направил его к Патриарху. Патриарх принял его как родного, немедленно устроил его с семьей в Патриархию на место заведующего хозяйственной частью. Вскоре он делается наиболее близким к Патриарху человеком.

Таково начало необыкновенного влияния семьи Остаповых на Патриарха — влияния, возраставшего с каждым годом, длившегося до самой его смерти.

Останов с его огромным влиянием на церковные дела стал притчей во языцех. О нем говорили без конца, а недруги дали ему язвительную кличку «Распутин».

Между тем мы здесь имеем дело с интереснейшим психологическим феноменом. Святейший Патриарх Алексий, окруженный необыкновенной византийской пышностью, имея множество резиденций, располагая большими средствами, на самом деле был очень одиноким человеком. Будучи монахом, он не имел семьи (в скобках сказать, как безусловно честный монах, он не имел никогда и никаких негласных связей). Он не мог доверять ни одному человеку, к нему приближенному, так как почти все они были связаны с госбезопасностью, во всяком случае, не было никаких гарантий, что они были этому чужды.

Все стены московской Патриархии были, безусловно, снабжены подслушивающими устройствами, и каждое слово Патриарха улавливалось.

Единственным близким человеком была сестра; однако после ее отъезда в Киев и поступления там в монастырь и она отошла.

В этом положении, вполне понятно. Патриарх привязался к семье, которую он знал с детства, к людям, которым он мог безусловно доверять.

Даниил Андреевич Останов был сыном лакея, который служил в доме Симанских, а дед его был еще их крепостным. Сам Даниил Андреевич, родившийся в этом же доме, был казачком у молодого барина, а затем долгое время состоял при нем в качестве камердинера.

Его сын, названный в честь покровителя семьи Алексеем, был крестником Патриарха.

В связи с появлением семьи Остаповых в окружении Патриарха разыгрался эпизод, очень характерный для того времени. Щадя седины одного из действующих лиц, ныне облаченного высоким саном, опущу его имя.

Это духовное лицо решило, чтоб избавиться от Даниила Андреевича, пустить самый главный козырь — МГБ. Было использовано пребывание Даниила Андреевича во время войны в Литве, на оккупированной немцами территории. По дороге из Лавры после одного из торжеств Даниил Андреевич был арестован в поезде — и водворен во внутреннюю тюрьму на Лубянке.

Никто, однако, не учел реакции Патриарха Алексия. Святейший имел лимит: он мог раз в неделю говорить сорок минут по телефону со Сталиным. Этой привилегией он, однако, ни разу не пользовался. Воспользовался ею только один раз — после ареста близкого ему человека.

Позвонив Сталину, Патриарх заявил с несвойственной ему твердостью, что он решил уйти на покой, если не освободят Даниила Андреевича Останова, так как это единственный человек, которому он доверяет.

В тот же день Даниил Андреевич был освобожден. После этого никто уже не смел выступать против Остапова.

Враги его, однако, притаились и ждали момента, чтобы ему отомстить. Они, действительно, свели с ним счеты самым низким и постыдным способом. После смерти Патриарха Даниил Андреевич был вновь арестован в 1973 году, и неизвестно, какова бы была его участь, если бы ему не пришел на помощь на этот раз… Андрей Дмитриевич Сахаров.

Вторым лицом после Патриарха был Митрополит Крутицкий и Коломенский Николай.

В первом томе моих воспоминаний и в предыдущих главах я много писал о покойном Митрополите. В это время он исполнял обязанности «министра иностранных дел» русской церкви. Вся дипломатическая часть — связь с иностранцами всех рангов и калибров — лежала на нем. Все, чем занимается теперь целое учреждение — Отдел внешних сношений при Патриархии, насчитывающий десятки сотрудников, — делал он сам при помощи трех-четырех человек, исполнявших главным образом технические обязанности.

В это время он выполнял ряд ответственных поручений, среди которых бывали порой и весьма двусмысленные. Он, в частности, руководил массовым возвращением русских эмигрантов из Франции и других стран в СССР. Его появление во Франции осенью 1945 года вызвало сенсацию среди русской колонии. Благостный Владыка, елейный, с типично русским лицом, носящий имя в честь Святителя Николая Чудотворца — исконного покровителя святой Руси, — Владыка казался эмигрантам воплощением старой Руси, которая, как хотелось им думать, вновь ожила в дни войны.