Рука и сердце [сборник litres]

Он не узнал меня. Да и я, чья ненависть не позволяла мне забыть его черты, поначалу не узнал его, настолько он изменился. Он же думал не обо мне, а о собственных горестях и страхах. Он уставился на огонь отрешенным взглядом человека, утратившего под ударами судьбы всю силу духа, даже если он ею когда-то и обладал. Он тяжело вздыхал, исполненный жалости к себе, но не мог ни на что решиться. Я спокойно делал свое дело: устроил ему на полу постель, намереваясь, после того как он, убаюканный тишиной и безопасностью, уснет, как можно скорее добраться до Падихама, разбудить констебля и передать ему моего врага, чтобы его доставили назад в его «ад земной». Перед уходом я зашел в комнату Нелли. Она не спала и была встревожена, и я понял, что она слышала наш разговор.

– Кто там? – спросила она. – Скажи мне, Джон; голос показался мне знакомым. Ради всего святого, не молчи.

Я спокойно улыбнулся и поцеловал ее.

– Это заблудший бедняк. Спи, дорогая, – я устрою его на полу, а потом ненадолго отлучусь. Засыпай.

Я понимал, что мне удалось успокоить ее; но ответ ее не удовлетворил, и я поспешил уйти во избежание новых вопросов. Приготовил постель; измученный Ричард Джексон лег на нее и уснул. Мое презрение к нему едва ли не равнялось моей ненависти. Думаете, уснул бы я безмятежным сном в первом попавшемся доме, не убедившись в своей безопасности, если бы хотел избежать возвращения туда, где для меня был «ад земной»? И вот этот человек приходит ко мне и выбалтывает то, что должен больше всего скрывать, а потом укладывается в постель и спокойно спит. Я вновь взглянул на него. Он постарел, претерпел от жизненных невзгод и был жалок. Именно так и надлежит выглядеть моему врагу. И все же я пожалел его, гонимого всеми бедолагу.

Опасаясь проявить слабость и поддаться жалости, я отвел взгляд, взял шляпу и потихоньку открыл дверь. Ветер ворвался в дом, но не потревожил его – он был слишком утомлен. Я вышел в ночь. Буря утихала; на небе, черном и грозившем гибелью, когда я последний раз смотрел на него, появилась едва заметная бледная луна, словно изнуренная борьбой в небесах; ее неяркий свет окрашивал знакомый вид в спокойные призрачные тона. Время от времени на луну наплывала темная тучка, но их становилось все меньше, и наконец сияние ее сделалось ровным и чистым. Внизу перед собой я видел Падихам и слышал, как потоки воды стекают по холму. Я был целиком поглощен одной мыслью, однако чувства мои были обострены до предела, и я видел все до мельчайших подробностей. Достигнув ручья, я обнаружил, что он превратился в бурную реку, смывшую небольшой мост, и мне придется идти в обход. Этот мост с поручнями походил на мостик в Соули, где я впервые встретился с Нелли, и, несмотря на досаду, я вспомнил тот день. Повернувшись в обратную сторону, я увидел невысокую фигурку. Ни один оживший мертвец не вызвал бы у меня такого ужаса: передо мной стояла Грейс, которую я оставил крепко спящей рядом с матерью.

Она подошла ко мне и взяла меня за руку. В темноте ее босые ноги отсвечивали белизной, а когда она ступала в лужу, поднимали искрящиеся брызги.

– Папа, – сказала она, – мама велела передать тебе. – Помолчав немного, словно собираясь с силами и проверяя память, чтобы ничего не упустить, она произнесла, как затверженный урок: – Мама сказала, что есть Бог на небесах и в доме Его много обителей. Если ты надеешься встретить ее там, ты вернешься и поговоришь с ней; а если тебе суждено потерять ее на веки веков, ты пойдешь избранным путем, и да пребудет с нею Его милость и с тобой тоже. Папа, я повторила все точь-в-точь.

Мне нечего было ответить. Наконец я спросил:

– Почему она это сказала? И как случилось, что послала тебя за мной?

– Папа, я спала и проснулась оттого, что она плачет. Наверное, ты только что ушел, и она звала тебя. А потом она молилась, и слезы текли по ее щекам, и она все повторяла: «О, если бы я могла ходить! Если бы хоть на час я вновь смогла бегать!» И я сказала: «Мама, я все это могу. Куда нужно пойти?» Она схватила меня за руку, прося Бога благословить меня, и сказала, чтобы я не боялась, потому что Он поведет меня, и сказала, что тебе передать, и, папочка, ты ведь вернешься и встретишься с мамой в раю и вы навсегда будете вместе?

Она прижалась к моим коленям и еще раз повторила просьбу матери. Я взял ее на руки и направился к дому.

– Тот человек все еще спит на полу в кухне? – спросил я.

– Да, – ответила Грейс.

Ну что ж, пожалуй, мне все-таки удастся отомстить.

Вернувшись домой, я прошел мимо него; он спал как убитый.