Рука и сердце [сборник litres]

Однажды – впоследствии этот день все вспоминали – охота с гончими состоялась на самой окраине города, а лису вспугнули на дикой вересковой пустоши, общинной земле, которую только начали огораживать несколько богатых горожан, решивших возвести там дома, более напоминающие помещичьи усадьбы, чем те, где они жили до сих пор. Среди них самое высокое положение занимал мистер Даджен, барфордский стряпчий, поверенный в делах всех окрестных помещиков. Адвокатская контора Даджена на протяжении поколений составляла договоры аренды, брачные контракты и завещания местных помещиков. На отца нынешнего мистера Даджена была возложена обязанность собирать арендную плату для землевладельцев, точно так же как мистер Даджен делал это в описываемое мною время, а впоследствии – его сын и внук. Их профессия стала для них чем-то вроде наследственного имущества, а ощущение принадлежности к старому феодальному порядку сочеталось у них в душе со сдержанной гордостью своим положением, ибо они знали множество семейных тайн местных сквайров, а секреты их состояний и усадеб конторе господина Даджена были известны зачастую даже лучше, чем владельцам всех этих благ.

Мистер Джон Даджен выстроил себе дом на пустоши Уайлдбери-Хиз, всего-то скромный коттедж, как он имел обыкновение говорить; и хотя дом был только в два этажа, со всеми своими пристройками он занимал достаточно места; в Дерби даже специально нанимали рабочих для завершения его внутреннего убранства. Рядом с домом были разбиты хотя и не очень обширные, но восхитительно спланированные сады, а цветы на клумбах были только необычные и редкостные. Должно быть, владелец этого прелестного места был несколько огорчен, когда в тот день, о котором я говорю, лиса после долгой погони, описав круг во много миль, укрылась у него в саду. Однако мистер Даджен и виду не подал, когда джентльмен-охотник с небрежной дерзостью, столь свойственной сквайрам в ту пору, проскакал по его бархатной лужайке и, постучав в окно столовой рукоятью хлыста, попросил разрешения – нет, не так! – поставил мистера Даджена в известность о намерениях охотников вторгнуться в его сад, чтобы найти лису. Мистер Даджен заставил себя улыбнуться в знак согласия, словно подражая долготерпеливой Гризельде[9], а потом поспешно приказал приготовить завтрак, подав на стол все, что ни есть в доме, так как резонно рассудил, что шестичасовая скачка сделает даже самую скудную и непритязательную трапезу весьма и весьма желанной. Не моргнув глазом, он перенес вторжение грязных сапог в свои безупречно чистые комнаты и ощутил лишь благодарность за ту осторожность, с которой мистер Хиггинс расхаживал по дому на цыпочках, изо всех сил стараясь двигаться бесшумно, когда с любопытством осматривал комнаты.

– Я и сам намереваюсь построить дом, Даджен, и, клянусь честью, возьму ваш за образец, ведь лучшего и быть не может!

– О, мое скромное жилище, маленькое и убогое, едва ли сможет послужить образцом для вашего будущего дома, вне сомнений просторного и роскошного, мистер Хиггинс, – отвечал мистер Даджен, тем не менее радуясь комплименту и довольно потирая руки.

– Еще как сможет, еще как! Дайте взглянуть. У вас есть столовая, гостиная… – Он запнулся, и мистер Даджен, как и ожидалось, продолжил:

– Четыре малые гостиные и спальни. Но позвольте показать вам весь дом. Признаюсь, я потратил немало сил на его убранство, и, хотя он куда меньше того, что может вам потребоваться, кое-что можно будет повторить и у вас.

И тут они оставили других джентльменов, продолживших свою обильную трапезу и наводнивших столовую столь сильным запахом лисы, что он заглушал аромат поспешно поджаренных ломтиков бекона, и стали тщательно осматривать комнаты на первом этаже. А потом мистер Даджен промолвил:

– Если вы не устали, мистер Хиггинс, – убранство дома для меня что-то вроде хобби, я могу говорить о нем бесконечно, поэтому, если утомитесь, остановите меня, – я покажу вам свой рабочий кабинет, свое убежище.